Я сразу поняла, что он с ней спит. Щелкнуло в голове. С другими женщинами так не было. Наверное, жены, пусть даже навязанные, чувствуют кожей подобное. Макс не ночевал у нее, не приводил в дом, не упоминал в разговорах. Я просто знала, что она есть и что у нее есть несколько часов в неделю с ним.
Ревновала. Потому что, несмотря на фиктивность отношений, я хотела его себе полностью. Однажды, не выдержав, осторожно поделилась с мамой, как мучаюсь, та ответила, что невозможно по голосу понять, любовница София или нет. Глупости. И вообще, лучше не лезть в это, счастливее буду. Но как не лезть-то? Как?!
Я не могла услышать слова той девушки, но в интонациях распознала те самые щенячьи нотки, которые появляются у меня самой рядом с Максимом. И возненавидела ее мгновенно.
Потом пришел страх, что он с ней останется. Влюбится. Выборы позади, кресло из-за такого пустяка он не потеряет. Развод и алименты — самый удобный для него путь. Я подумала о том, что останусь одна. Вообще одна. Что понятия не имею, как быть с ребенком. Что морально совершенно не готова к тому, чтобы другие мужчины разглядывали мои соски — жадно, алчно, как это делал муж.
Я испытала ужас при мысли, что придется жить без Максима. Я так сильно привыкла к нему за эти месяцы, — к нашим разговорам по душам, к его шуткам, к его легким улыбкам, когда я радовалась подаркам или узнавала что-то новое, — что, вмиг потеряв… чуть не погибла.
Я осталась одна. Снова одна в столице и в мире. Мы не были любовниками, не были мужем и женой в общепринятом понимании, но мы… наверное, были командой. Иногда вечерами смотрели его любимые фильмы, которые поначалу казались скучными, но Максим рассказывал предысторию, биографию режиссера или актеров, и сразу становилось интересно. Дочка крутилась, он поглаживал мой живот, ловя ее пиночки, я ела мороженое, вдыхала запах мужа, впитывала тепло тела и чувствовала безопасность. Смеялась над черными шутками и комментариями, умирала от счастья, когда он улыбался, чувствуя Виту. Тогда мурашки бежали по коже. Я думала о том, что ни одна женщина не дарила ему таких эмоций. Что мы связаны навеки.
Мы были чужими людьми, но это был наш первый общий ребенок. Максим заботился обо мне, а я за это позволяла ему быть к дочке так близко, как он хочет.
Старалась относиться к нему как к старшему брату. Изо всех сил старалась… Вот только силы духа не хватало. Лишь одна мысль, что у него где-то есть София, — низвергала в ад. Но когда Максим ушел из дома к ней, я ощутила, что такое боль по-настоящему. И заткнула ее, словно заплатой, ненавистью.
Жан мне, конечно, не заплатил за фотосессию, это я сняла студию для работы. Но я неплохо получала за сотрудничество с питерским брендом и в том месяце впервые не отослала деньги маме, а оставила для себя. Покупала продукты, выбрала коляску и кое-что для малышки. Я надеялась, что Максим оценит.
Или возмутится. Приедет посмотреть, как я?
Спустя неделю молчания с его стороны я осознала, что он ушел насовсем. Из-за чего? Из-за фотографий?! Ненавидела его за то, что так легко отказался от нас с дочкой.
После родов Максим действительно закончил интрижку с Софией. Больше я о ней не слышала, но спустя время его рубашки снова стали вонять.
Он перестал говорить при мне по телефону с женщинами, у которых щенячьи интонации. Приходилось проводить расследования, чтобы докопаться и найти признаки измен. Иногда мне кажется, я неделями только этим и занималась помимо ухода за дочерью.
Глава 8
Я кручусь на месте, прыгаю от ошеломительного счастья! Грудь сдавило, кожу покалывает. Поднимаюсь на седьмое небо и парю над этим городом! Над целым миром! Жан — волшебник, настоящий ангел-хранитель.
— Максим, спасибо, что организовал мне встречу с Жаном, — выпаливаю, задохнувшись радостью. — Просто от души спасибо за этот шанс!
На мужа не смотрю. Вдруг становится все равно, о чем он думает. Плевать. Просто плевать! Я звезда. Я — Вселенная.
— Хм. Ты в восторге, — заключает он ровным голосом, из чего я делаю вывод, что муж в бешенстве.
Сама подбегаю с журналом к окну, чтобы рассмотреть получше. Вау.
— Давай разведемся, — выпаливаю быстро себе под нос. — Если тебе что-то не нравится, давай разведемся.
Максим ничего не отвечает секунду, вторую, третью. Первая горячка спадает, и я оборачиваюсь. Он скрестил руки на груди. В глаза смотреть не рискую, но журнал к сердцу прижимаю. Мое.
— Я модель. Я топ-модель, Максим. И конечно, у меня будут обнаженные фотосессии. Это работа такая.