- А что такое?
Я коротко рассказываю о посещение этого ночного заведения, где произошли всевозможные "кислотные" ЧП. Охотник на людей весело смеется и обещает самое спокойное место в столице: ресторан "Ермак". Там хорошая "деревенская" кухня, народная музыка, и главное, тишина.
Я соглашаюсь - почему бы и нет? Я заслужила торжества с мужчиной, который нравится. По телефону нахожу Евгению и сообщаю последние известия: маньяк выпал из окна, а я вместе с менхантером направляюсь в ресторан, чтобы отдохнуть при свечах.
- Отдохнуть при свечах со Стаховым? - Подчеркнуто переспрашивает. - Ну смотри-смотри.
- Куда смотреть?
- Ты меня понимаешь.
- Прекрати. Я - взрослый человек.
- Ты маленькая и глупенькая.
- А ты, как моя мама, - и отключаю телефон.
Поговорили, черт! Мой спутник понимающе хмыкает, мол, что делать: все мыслят шаблонами, небось, я предупреждена не попадать под его мужественное обаяние?
- Попадают под трамвай, - огрызаюсь. - У меня, может, любовь.
- Любовь? К кому?
- К тебе.
Как мы не врезались в освещенный трамвай на повороте, не знаю. Наверное, нас хранили сахарные ангелочки, летающие в кучевых облаках: они успели вывернуть рулевое колесо и наш джип козликом поскакал по ночной дороге.
Выражение лица водителя было таким, будто увидел цирковую лошадь, умеющую говорить по-человечески.
- Мария, - строго сказал. - Не шути так больше. Я человек нервный и впечатлительный.
- Какие могут быть шутки? - пожала плечами. - Я тебя люблю.
- Прекрати, ты ещё маленькая.
- Я - дылда. У меня рост - метр восемьдесят один. А у тебя?
- Что у меня?
- Рост?
- Отстань. Мало мне проблем.
- Испугался? - рассмеялась. - Ай-яя, такой храбрый мальчик с пистолетом... и...
- Все! - зарычал, проезжая опасный поворот.
Вот странные мужчины, рассуждаю, глядя на мелькающие рекламные огни вечернего города, сами мечтают о неземной любви, готовы на недюжинные подвиги во имя дамы сердца, а когда она сама выказывает доброе отношение к герою, то они начинают нервничать и делать все, чтобы не потерять свободу.
- Мы с тобой друзья, Мария, - осторожно напоминают мне.
- Веришь в дружбу между мальчиком и девочкой?
- Верю, - признается, - но с трудом.
Взглянув в напряженное лицо Стахова, я подумала, наверное, биография героя настолько богата, что он твердо уверен: с молоденькой прелестницей лучше не связываться. Комплекс постаревшего донжуана? Или какая-то иная причина?
- Прости, - сказала. - А нет ли у тебя дочери моих, думаю, лет?
- О, боги! - вновь взревел Алекс. - Маша, ну нельзя так человека доставать. Не-е-ет, теперь я за тебя спокоен.
- И все-таки? Ты не ответил на мой вопрос.
- Черт! - говорит в сердцах и признается, что у него есть и дочь, и сын, и жена - бывшая; и так далее.
- И "так далее" - интересно-интересно?
Я ужасно вредничаю, понимая, что никакого права не имею вторгаться в чужую личную жизнь. Но как не вторгаться! Если очень хочется. Вот такое примитивное объяснение - хочется. И все!
Я ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня. Я чувствую, как в моей душе закипает буря, такая же как на море.
- Я тебе не нравлюсь?
- Нравишься, - устало улыбается Стахов и пытается объясниться: у него собачья работа. Он практически не имеет частной жизни. Обманывать меня не хочет. У нас нет будущего. У него были умные и хорошие девушки, но они расставались. Жизнь диктует свои правила. - Я не хочу и не имею права накладывать лапу на твою жизнь, Маша, - заключает.
- Ты можешь наложить лапу на мою коленку, - замечаю не без колкости. В ресторане. Я разрешаю.
- Маша! - кричит, вскидывая руки над рулем. - Прекрати издеваться. Ведешь себя... как... эти... ну понятно кто!..
А, может, это нервное? После сегодняшних страшных событий, когда поняла: жизнь моя настолько хрупка, что может оборваться в любой миг.
Нет, веду себя так только потому, что влечение к менхантеру становится сильнее меня. Я хочу физического прикосновения его руки к своей, хочу почувствовать его губы, хочу увидеть его глаза - близко-близко, хочу услышать его дыхание, хочу ощутить силу его тела, хочу, чтобы случилось то, что должно случиться. Я хочу испытать радость любви - радость любви души и тела. Я не хочу умирать, не познав всего этого.
Мой любимый ошибся так, как, очевидно, никогда не ошибался. Это я говорю о нашем ночном визите в ресторан "Ермак". Походил он декоративными избами, высокими бревенчатыми заборами и вышками на стрелецкую слободку. Когда вошли в огромный зал, сработанный под русскую избу, то обнаружили: тишина приказала долго жить.
Проходило чествование эстрадного певца Владимира Яхъя, о котором я, надо признаться, слыхом не слыхала, однако из громких здравниц было ясно: он - наш российский соловей.
А что делать нам? Возвращаться несолоно хлебавши? И мы принимаем решение остаться: тишина живет в каждом из нас, не так ли?
Пока мой спутник делает заказ я с любопытством осматриваю празднующих - всех их объединяет искренняя радость и любовь к новорожденному в кумачовой эстрадной рубахе. Это не день рождения г-на Шопина, где именно эта радость и любовь полностью отсутствовала.
О своем наблюдении сказала Стахову, тот согласился и поднял тост:
- За наши победы! Настоящие и будущие!
И мы выпили... апельсинового сока, закусив его рагу из зайчатины. Я не знала, что на моем блюде, - и узнала, спросив, что ем?
- Зайчик? - задумалась.
- Надеюсь, ты не вегетарианка? - не поняли меня.
Нет, отвечала, дело в другом. И рассказываю, что с детства меня преследуют кошмары, где люди не имеют лиц, вместо них - новогодние пластмассовые маски улыбающегося щекастого зайца. Отчего возникают кошмары, трудно сказать. Мама водила меня к врачам, те пожимали плечами и утверждали, что все это со временем пройдет: перерасту детские страхи.
Можно только предположить, что все эти ужасы связаны с моими первыми младенческими впечатлениями: представим, был Новый год и кто-то пришел в маске зайца. И это меня так сильно напугало, что преследует до дней сегодняшних.
- М-да, человек - загадка природы, - проговорил Алекс без особого энтузиазма. - Мне тоже часто снится всякая чертовщина, ей-ей...
- Ты меня не понимаешь...