Принять бы таблетку и забыть, как страшный сон, будто не было, потом на суде лгать, если вдруг придется, глазом не моргнув.
К тому же — совесть. Не то чтобы она меня поедом ела, но какую-то чистоту перед свадьбой хотелось соблюсти. Бабка и так нагнетает, что мы в грехе женимся, нагулявшиеся, и все будет плохо. Она у меня старой закалки, из тех цыган, которые во время свадьбы ждут за дверью молодых, а потом простынь рассматривают.
Удивительное дело, что маман, которая сбежала от мужа с дочкой к моему отцу, вдруг оказалась того же мнения. Олеське, в общем, и так несладко. Семья у меня сложная.
Тру лицо. Сука, как бесит, что ничего не помню. И девочка утром вела себя вяло, заторможенно, потом и вовсе сбежала.
Я выпил ее шампанское. Жажда мучила, я отобрал бокал и залпом выпил.
Петров.
Вернется, сука, закон переступлю, но выясню, какой дрянью он меня накачал, а потом посажу надолго.
Барабаню пальцами по столу.
Если догадки верны и нас обоих опоили, значит, то, что с этой девочкой сделал я, — собирался он. И от понимания этого отчего-то топит чернотой.
Тахикардия с жаждой крови усиливаются.
***
Открываю ноутбук и продолжаю работать, стараясь поменьше шуметь. Минут через семь за окном сигналит машина и Пупыш открывает глаза.
— Я не уснул? — спрашивает, встрепенувшись как-то беззащитно, по-стариковски.
— Нет, я сам отвлекся на сообщение, извините.
— Слава богу, не опозорился хотя бы перед тобой.
— Да перестаньте.
Ваш мирный сон по сравнению с моими приключениями на мальчишнике — такая ерунда.
— В последнее время вырубаюсь то там, то тут. Танька запретила машину водить. Старость, Максим, и меня настигла, ничего не поделаешь. Дорога молодым, здоровым. А мы — всё. Закончу с делами, и поедем с Танюшей на дачку в Сочи или в Абхазию, будем сидеть вдвоем на крыльце, на чаек смотреть.
— Звучит хорошо, Пётр Андреевич. Как мечта. Дача на первой полосе и все такое. Несколько дач.
— И у тебя будет, все будет, посмотришь. Женись только, это важно. У каждого должна быть своя Танюшка, без которой ни Сочи, ни Абхазия… ни одно крыльцо на свете не в радость.
Танюшка Пупыш — один из главных политологов МГУ, она меня учила.
— Так а что вы хотели-то? Дела я принял, все двигается, на месте не стоит.
— Знаю, что принял. Не твоя задача — стройка, но раз уж мы дружим… — Пупыш задумывается. — Не представляю, что бы я делал без тебя, Максим. Печально, что судьей стать не вышло, но ничего, будешь теперь их сам назначать. Эту кухню ты знаешь, как никто.
Молча смотрю на него.
— А, вот еще что. Адку мою возьмешь к себе? Ну хорошая же девка. Усердная. Я за нее ручаюсь.
Скриплю зубами. По какими дачам его потом искать, если что? В новом кресле будет неспокойно, особенно первое время. Мне нужен проверенный человек, Ада же на собеседовании переспросила, что такое КонсультантПлюс, и расплакалась.
— Пётр Андреевич, ей двадцать два, — произношу аккуратно. — Мне бы кого постарше, поопытнее.
— Куда я ее дену, Максим? Хорошая деваха. Утром пришел на работу, глаз об нее порадовал — весь день налегке пролетел. — Он вздыхает. — Как же я без Ады сам буду? Таня ее к нам точно не возьмет. Таня моя, Таня. Ревнивая! Хоть мне и восемьдесят скоро.
Как бы там ни было, Пупыш все еще мой босс, и спорить может быть чревато. Кресло мне нужно остро.
— Я женюсь скоро. Вы думаете, жена будет радостно отпускать меня на работу, где глаз радует Ада? Вы видели длину ее юбки сегодня?
Кивает. Весь этаж видел. Обычно я не упарываюсь насчет дресс-кода, но тут уж явный перебор.
Пупыш качает головой:
— Что ж, интересный критерий отбора…
В этот момент в дверь стучатся, следом мы видим темную макушку: Олеся спотыкается и буквально влетает на середину кабинета.
— Эй, ты в порядке? — Кидаюсь к ней, ловлю, помогаю встать на ноги.
— Извините! Максим, у тебя там порог! Здравствуйте, Пётр Андреевич! Я честно планировала появиться менее эффектно.
Пупыш хохочет и восклицает:
— А вот и Олеся! Ну что, вернулась из своего дурацкого турпохода?
— Я возила студентов в Индию, мы жили в гостинице и работали в исследовательском центре, Пётр Андреевич. С пробирками и все такое.
— Месяц, Олеся. Нельзя оставлять жениха на месяц.
— А то что, украдут? — смеется она.
***
Мы коротко обнимаемся, как обычно не демонстрируя интима посторонним, после чего я возвращаюсь в кресло.
— Пообедаешь со мной? Пожа-а-алуйста!