Но и с плохо действующими торпедами наши подводные лодки продолжали топить суда противника. По послевоенным данным, в апреле подводными силами в южной и центральной частях Тихого океана было потоплено 18 судов. Поврежденных судов было, по-видимому, раза в два больше.
Рекорд в этом месяце был установлен подводной лодкой «Гаджон», которой командовал капитан-лейтенант Пост. 28 апреля она наткнулась в море Сулу на транспорт «Камакура Мару» тоннажем в 17520 тонн. Атака производилась ночью. «Гаджон» едва сумела догнать этот быстроходный транспорт, поэтому Пост был рад и тому, что ему удалось послать две торпеды под углом встречи 170 градусов вдогонку судну. Торпеды попали в корму транспорта, и он тотчас же оказался в бедственном положении. Еще не смолкли взрывы торпед, как «Камакура Мару» с сильным дифферентом на корму ушел под воду, и на поверхности остались только спасательные шлюпки, плоты да вопившие японцы. Очевидно, капитан плохо смотрел за дверями в водонепроницаемых переборках, ибо иначе трудно объяснить, почему двух попаданий в корму оказалось достаточно для потопления такого большого транспорта. «Гаджон» потопила также грузовое судно тоннажем в 5800 тонн и сторожевой катер. С последнего она подобрала трех филиппинцев.
Если бы у нас был учрежден приз «За лучшую фотографию месяца», то его следовало бы вручить капитан-лейтенанту Гроссу, командиру подводной лодки «Сивулф», за восемь превосходных снимков, сделанных через перископ во время потопления сторожевого катера № 39. Одна из фотографий с автографом командира «Сивулф» висит сейчас над моим письменным столом. Гросс возвратился из боевого патрулирования в заливе Лусон. Кроме катера, он потопил грузовое судно тоннажем в 4575 тонн северо-восточнее Марианских островов и эскадренный миноносец к юго-востоку от Формозы.
Эсминец оказался старым кораблем водоизмещением немногим больше 800 тонн. Гросс чувствовал себя виноватым в его потоплении, потому что в те времена у нас не хватало торпед и мы умышленно не атаковали эскадренные миноносцы. Считалось, что они не стоят торпеды. Но этот миноносец помешал выйти в атаку на отличную цель, и раздосадованный Гросс «дал ему на орехи». Это было изумительное зрелище. Торпеда взорвалась под передней трубой, и нос корабля стал плавно погружаться в воду. Приняв вертикальное положение, эсминец устремился в морскую пучину, оставив на поверхности лишь клубы черного дыма. Наши подводники вычеркнули из списков японского военно-морского флота около сотни таких эскортных кораблей.
Капитан-лейтенант Лоуренс, командир подводной лодки «Кингфиш», раньше времени возвратился из боевого патрулирования у берегов Формозы. Он доложил, что японским гидроакустикам удалось обнаружить его подводную лодку и что ей причинены серьезные повреждения. Лоуренс утверждал, что потопил доверху нагруженный транспорт, траулер и, возможно, грузовое судно. Согласно данным объединенного комитета армии и флота по учету потерь, он потопил только один транспорт «Такатихо Мару» тоннажем в 8154 тонны. В свою очередь подводная лодка получила серьезные повреждения во время ответной атаки эскортных кораблей, один из которых сбросил глубинные бомбы настолько близко, что от взрыва лодка упала на грунт на глубине 105 метров. Лоуренс счел за лучшее там и оставаться. Он остановил все механизмы и не двигался с места.
Во время следующей атаки эскортного корабля один из электриков находился в трюме кормового отсека, проверяя, нет ли там каких-нибудь повреждений. В этот самый момент в непосредственной близости от лодки со страшной силой разорвалось несколько глубинных бомб. С быстротой молнии электрик выскочил через дверь в центральный пост и стал клясться, что он видел, как из сальника на переборке вырвалось пламя. Те, кому он рассказал об этом, только недоверчиво покачали головами, но при следующем взрыве глубинных бомб инженер и два других электрика стали уверять, что и они видели пламя. Один ученый объяснил мне это явление, сказав, что они, по всей вероятности, видели звуковые волны, скорость которых приближалась к скорости света. Тем не менее люди с «Кингфиш», наблюдавшие это явление, продолжают утверждать, что видели пламя.
То, что «Кингфиш» смогла возвратиться в базу, — большая заслуга ее конструкторов и строителей. На корпусе подводной лодки образовались большие вмятины, а шпангоуты выпирали, как ребра у загнанной лошади. Мы отослали ее на ремонт в Мэр-Айленд.