«Директор Сюань, может, я болтаю лишнее, но вдруг Вы не знаете… Поэтому скажу. Сегодня Ваш дух меча получил ожоги от удара молнии, и они быстро заросли сами собой, а вот там, где его пронзили нити Вашего магического построения, плоть разъедается. В том месте я наблюдаю энергетическую реакцию, похожую на „очищение“. Ничего такого я не имею в виду, просто напоминаю, что с духами оружия нужно быть особенно внимательным. В конце концов, это меч, ему приходится много с чем соприкасаться. Возможно, он чем-то загрязнен».
В сообщении Гу Юэси чувствовался намек, и Сюань Цзи понимал: командир пытается подсказать, что с «духом меча» что-то нечисто, но кроме этого она объяснить ничего не смогла. Скорее всего, заблокировав «рентгеновское зрение», Шэн Линъюань запретил ей не только видеть запретное, но и говорить о нем.
Догадавшись, в чем тут дело, Сюань Цзи прикинулся дурачком и просто поблагодарил Гу Юэси за заботу.
Ну да, нити его магического построения стали разъедать тело демона-мо, тут ничего удивительного. Они же из истинного пламени, а то призвано искоренять всякое зло. Вот только…
Забеспокоившись, Сюань Цзи быстро встал и подошел к двери.
– Ваше величество, вам точно не нужна помощь?
Коснувшись полотна, он резко отдернул пальцы – от двери веяло пронизывающим до костей холодом. Сюань Цзи со знанием дела прищурился: перед ним был барьер.
И тут из ванной раздался приступ сдавленного кашля. Следом Сюань Цзи ясно почувствовал, что барьер ослабевает, и его ладонь, прижатая к полотну, сама собой загорелась. В свете истинного пламени вся дверь вдруг стала прозрачной, и Сюань Цзи увидел, что за ней наросла толстая корка льда. Недолго думая, он сложил пальцы в острие и одним взмахом разрубил преграду. Барьер рухнул, дверь распахнулась, а там…
Шэн Линъюань как раз выдернул из груди последнюю нить. Он все еще каким-то чудом держался на ногах. Брызнула кровь, и Сюань Цзи увидел, что на зеркале, раковине и полу осталось множество алых пятен. На ослепительно белом они казались прекрасными и в то же время печальными цветками красной сливы. От этого зрелища сердце Сюань Цзи заколотилось как бешеное, словно он вдруг очутился на краю бездны.
Перед глазами встала странная сцена: кругом алая пропасть, клокочущая лава, горячее марево смерти и где-то вдалеке летит вниз человеческая фигура. Прямо на глазах она ударяется о корку лавы, проламывает ее, тонет, но вдруг жидкое пламя отторгает ее, выплевывает наружу… А он (тот, кто смотрит) бросается к этой фигуре, хочет всеми силами спасти. Хватает, утаскивает… но не наверх, а все глубже и глубже, прямо в жидкий огонь…
Из видения Сюань Цзи вырвал чей-то вопрос, и он очнулся весь в холодном поту. Порог ванной он так и не переступил, хотя занес над ним ногу.
– Уйди, а то… испачкаешься в крови. Мне нездоровится… А ты сам… не ранен? – Шэн Линъюань говорил с придыханием, как будто ему тяжело дышать, и раньше такой слабости за ним не водилось Видимо, последняя нить из магического построения прошила ему легкие.
Из крана над раковиной все еще хлестала вода. Собравшись с силами, Шэн Линъюань вытянул руку и как будто что-то схватил в воздухе. Повинуясь молчаливому приказу, струя поднялась, изогнулась и стала поливать все вокруг в ванной, смывая на пол брызги крови.
– Да не надо… Кхм! – попытался остановить его Сюань Цзи, но тут спохватился, что охрип и надо прочистить горло. – К чему так напрягаться? Просто снимите лейку с ванны и все смойте. «Лейка» – это… Ай, ладно!
Достав из кармана монетку, он мигом превратил ее в тонкую цепочку, которую закинул на лейку душа, подцепил и ловко снял. Другая монетка, ударившись в смеситель, открыла воду. Вот так благодаря простым и доступным благам цивилизации все брызги крови мгновенно смылись. На минуту Шэн Линъюань забеспокоился, что вода затопит комнату, но оказалось, что в углу есть сточное отверстие, куда все и ушло.
Не сдержав восхищения, Шэн Линъюань выдохнул:
– Как же удобно…
От его голоса Сюань Цзи вздрогнул, перевел лейку душа не туда и случайно окатил бывшего императора водой. Его длинные волосы, в которые он закутался как в плащ, тут же прилипли к телу и рассыпались на отдельные пряди. Обнажилась половина плеча.
Наткнувшись на это зрелище, Сюань Цзи окаменел.
А Шэн Линъюань лишь недовольно прищелкнул языком. Кажется, он не особо сердился. Видно, уже привык к небрежности, а то и к вопиющей неуклюжести слуг, у которых руки бывают неповоротливее ног. А что делать? Шэн Линъюань вырос среди грубых вояк, а среди них добросовестного прислужника днем с огнем не сыщешь. Поэтому он всего-то посетовал: