— Хм... Ты начал подбирать подзаборных котят, дорогуша? — с легкой ухмылкой произнес Блисаргон, намеренно сальным взглядом единственного живого глаза смерив Эра всего с головы до ног и потрогав кончиком языка своймундштук, — Становишься сентиментальным. Стареешь...
— Блис, слушай, у меня еще три задания на сегодня, давайпо—быстрому дела решим, — перебил его Мертвая Голова, — Вотэта шлюшка принесет тебе кучу бабок. Только отстирать ее надо хорошенько и время от времени подлечивать Топливом.Я за нее не прошу ни единицы. Просто возьми и придержи усебя какое—то время. А потом решим, что с ней делать.
Блисаргон поджал губы, виртуозно накрашенные стальной помадой, которая скрывала черную вертикальную полоску. Потом протянул механическую руку и ласково (насколько позволял тяжелый протез) похлопал Эра по плечу.
— Детка, выйди на минутку, пожалуйста, дядям надо поговорить...
Эр поспешно выскользнул за дверь.
— Люций, дорогуша, — крикнул Блисаргон появившемуся на пороге жуткому блондину, — Присмотри за девочкой, чтоб никуда не убежала пока. Попробует бежать — оторви ей ноги.
И блистательно улыбнулся. Люций хищно осклабился, кивнув и закрывая дверь.
Хозяин «Паноптикума» немедленно повернулся к Мертвой Голове и прошипел:
— Ты с ума сошел! У меня приличное заведение, а ты притащил сюда зависимого! Я не хочу впутываться в это дерьмо снова!
— Слушай, но ведь тебя—то никто заново подсаживать несобирается! — возразил ликвидатор, всплеснув руками.
Баркью удрученно и протяжно вздохнул, потом отрывисто затянулся. И проговорил, возвращаясь к столу:
— Я слишком хорошо знаю, что это такое. И я не хочу даже наблюдать, как кто—то другой себя гробит. Кроме того, этот твой подзаборный котенок способен на все ради Топлива. Я не хочу, чтобы он наломал дров, а дядюшке Блисаргону потом пришлось бы держать ответ перед Мастером Шаксом...
— Не наломает. Просто держи его на привязи, и все, — сказал ликвидатор, встав напротив стола и упершись в негоруками.
— Нет, нет, Дэл. Ты знаешь, я к тебе очень хорошо отношусь, уважаю и все такое. Но при всем моем уважении и хорошем отношении...
Мертвая Голова устало вздохнул, вынул из кармана брюк пластиковую карточку, вставил ее в специальную щель на клавиатуре компьютера, потом набрал код.
Баркью глянул на экран. Только что на его счет перевели двести единиц.
— Дорогуша, ну что ты, в самом деле! — смущенно начал было он.
Ликвидатор присел на край стола и нажал ноль. Переведено две тысячи.
— Дэл, это излишне, я все равно не могу... – заговорил было Баркью снова. Мертвая Голова, состроив невинную физиономию, вздохнул и еще раз нажал ноль. Двадцать тысяч.
— Хорошо! — резко воскликнул Баркью, нервно усмехнувшись. Он не хотел быть в таком долгу перед ликвидатором.
За уличного голодранца можно было бы вообще не платить.
По крайней мере, двадцати тысяч кредита он не стоит.
— Надеюсь, ты как следует позаботишься об этой девочке, — сказал тем временем Мертвая Голова, спрыгивая с края стола и забирая свою карточку, — Вернусь — проверю...
— Слушай, получается, ты мне подсунул химеру в мешке,— попробовал продолжить старую песню Баркью, — Если с него не будет прибыли, то твои затраты могут не окупиться, а виноватым, чего доброго, посчитаешь меня.
— Окупится, уж будь уверен, — кивнул Мертвая Голова, — Хочешь — проверь, на что эта сучка способна.
И он приподнял бровь. Баркью усмехнулся.
— Думаю, ты знаешь, о чем говоришь... Не даром же выбрал себе Карамельку. Это лучшая моя сучка.
— Карамелька по сравнению с этим бродягой — просто не отесанный чурбан с северных рудников.
— О—о—о... Даже так...
Баркью нажал кнопку на коммуникаторе:
— Люций, дорогуша, впусти—ка ко мне эту девочку.
Эр вошел уже не так робко, как в первый раз. Там, за дверью, он смог, наконец, принять Топливо. Конечно, лучше было бы в вену — от частого питья может разъесть желудок, да и усвоенное таким образом Топливо приносит меньше облегчения, чем введенное внутривенно. Но до игл пока было невозможно добраться, пришлось выпить. Все без остатка. Быстрыми большими глотками, едва ли не захлебываясь. Люций смотрел на него сверху вниз и ухмылялся.
Ушла боль. Тело словно бы расправилось, сбросив оковы обжигающе—ледяного и острого давления стабилизаторов. Мозг стал мыслить четко. Казалось бы, самое время бежать. А что там сказал этот Папочка своему охраннику? Оторвать ноги? Чушь. Справиться с киборгом—ликвидатором (хоть и бывшим) не так—то легко! Но обострившееся обоняние уловило слабую кисловатую примесь в запахе, исходящем от Люция. Так пахнут только химеры. Странные существа, они выглядят как люди, но в их генетике намешано столько всего, что порой задумываешься, насколько велико терпение природы и доколе она позволит так над собой издеваться. Химеры сильнее киборгов. Механика и электроника давали определенные плюсы, но «обогащенная и усовершенствованная» генетика давали гораздо больше. Киборги были всего лишь людьми с огромным количеством инородных материалов в теле. Химеры же обладали свойствами не только человека, но и разнообразных животных, птиц или рыб. Или даже насекомых и растений... Интересно, а что намешано в ДНК этого блондина?...
Но Эр не успел ничего предположить, как Люций приподнял руку к наушнику коммуникатора, потом усмехнулся и открыл дверь. После чего кивком велел Эру пройти внутрь. Эр повиновался.
— Иди сюда, дорогуша, — хозяин «Паноптикума» протянул к нему свою живую руку, и Эру ничего не оставалось, как приблизиться. Рука легла к нему на талию.
— Как тебя зовут, дитя мое? — ласково осведомился Блисаргон Баркью.
Эр глухо буркнул свое имя.
— А меня Блисаргон Баркью. Но ты можешь звать меня Папой... Итак, мы тут с этим добрым человеком посовещались и пришли к выводу, что в моем заведении тебе будетхорошо, тепло и сухо. Я знаю о твоей зависимости, Топливом тоже обеспечу. Но только если ты мне понравишься...
— А если нет? — Эр почувствовал в себе силы для того, чтобы потихоньку начать проявлять свой нрав.
— А если нет, — ответил все еще находившийся здесь Мертвая Голова, выхватывая дикрайзер из кобуры, — то я вышибу тебе мозги, потому что я отдал за тебя двадцать тысяч кредита.
Эр сурово сжал челюсти.
— Что я должен делать? — спросил он, глядя в полумеханическое лицо Блисаргона. Тот слегка откинулся на спинку кресла и неторопливо расстегнул ремень на своей причудливой юбке. Потом — несколько заклепок спереди.
— Давай, малышка, сделай Папочке приятно, — проговорил он, похлопав Эра по бедру. Тот безошибочно понял, что от него требуется. И опустился на колени перед креслом хозяина «Паноптикума», не издав больше ни одного лишнего звука. Мертвая Голова подошел ближе, сделав вид, что с близкого расстояния ему будет удобнее стрелять в случае чего. Хотя он мог бы прострелить Эру голову, даже не задев Папу и даже сквозь стол.