В клеточном ядре важную роль играет фосфор. И так как ядро заведует жизнью клетки, без фосфора не может быть развития и размножения. Мы, люди, обязаны фосфору еще больше, чем растения. Фосфор необходим в зубах, костях, в каждой нервной клетке и в мозгу. Без фосфора не может быть ни жизни, ни чувства, ни мысли. Но наше растение болело не из-за фосфора, потому что фосфор попадал в почву с тем же суперфосфатом.
Калий заведует ростом. Без калия получаются карлики. Поэтому необходимо калийное удобрение. И, конечно,удобряя почву, мы обязательно вносили и калий. Какая связь между этим элементом и ростом, до сих пор неизвестно. Многие полагают, что главную роль играет радиоактивный изотоп(И зо т о п ы- атомы одного и того же химического элемента с одинаковыми химическими свойствами, но с различной массой.) калия.
Кальций - элемент прочной формы, основа костей, скорлупы и ракушек. Он находится в почве в виде извести. Кальций нужен растению для развития листьев, стеблей и корней. Кроме того, ученые считают, что он обезвреживает отбросы, образующиеся в клетках и вредные для растения.
И, наконец, в число необходимых для растения элементов входят магний и железо, которые участвуют в важном процессе улавливания углекислого газа, причем магний входит в состав хлорофилла непосредственно, а железо только помогает его работе. Без железа листья желтеют, сохнут, растение блекнет и умирает. Интересно, между прочим, что зеленый хлорофилл листа химически похож на красный гемоглобин крови. Да, в сущности, и работа у них сходная: хлорофилл улавливает углекислый газ, а гемоглобин - кислород. Обычно и железа и магния в почве достаточно, и в удобрения их не вносят.
Кроме, десяти элементов, необходимых для каждого растения, встречаются и другие, роль которых или не важна, или неясна, или необязательна: алюминий, кремний, бор, иод, цинк, марганец, медь, иногда ванадий и хлор и, наконец, немногочисленные и не совсем еще понятные по своему действию радиоактивные элементы. Все это нам предстояло отыскать, взвесить, измерить, чтобы узнать в конце концов, чего же нехватило нашему гибриду.
Эту трудоемкую работу Иван Тарасович поручил Верочке, и я испытывал большое удовольствие, наблюдая, с каким умением распоряжалась бывшая ртищевская школьница. Безукоризненная чистота, точность, двойная проверка, на каждый опыт - карточка. Молоденькие лаборантки боялись своей сверстницы-начальницы, и даже шумная Зоя Павловна жаловалась, что у нее начинают дрожать руки, когда Верочка, подходя вплотную, спрашивает ледяным голосом:
- Почему, Зоя Павловна, у вас расхождение на семь тысячных?.. А где вы были сейчас? Я не видела вас уже девятнадцать минут.
Только Леву юная начальница обходила сторонкой. Леве она стеснялась делать выговоры, в крайнем случае попадало его лаборанту:
- А почему, Григорий Андреевич, столы не вытерты? И когда вы намерены сдать таблицы - в полночь или завтра к утру?
Анализом почвы занималась вся лаборатория No 2.
С шести утра до позднего вечера в тесной комнате на втором этаже гудели газовые горелки, в колбах бурлили кипящие растворы, звенели стеклянные трубочки, распевал вентилятор в вытяжном шкафу, отсасывая едкие пары, от которые першило в горле.
Петя Дергачев, которому нечего было делать на автомобиле, кряхтя, таскал аккумуляторы, - ему поручили работу с электролитами. Лева Торопов, не поднимая головы, выписывал столбиками цифры, а рядом, в белом халате, с завязанными за спиной тесемками, трудился прикрепленный к нему внештатный лаборант, то-есть я.
По правде сказать, это была долгая, однообразная и довольно-таки скучная работа, особенно для меня, неспециалиста, который мало что понимал в тонкостях химического анализа. Но, набравшись терпения, я растирал в ступке, мыл пробирки, взвешивал на аптекарских весах, выпаривал, растворял, осаждал белые порошки, взбалтывал цветные жидкости, гнул стеклянные трубочки на огне, обжигал пальцы кислотой, собирал кристаллики и крупинки, накаливал их в газовой горелке и записывал окончательные итоги, которые диктовал мне Лева.
Лева работал с упорством и ожесточением, выматываясь сам и выматывая своего единственного помощника. Лева очень изменился за эти дни. Черты лица у него заострились, глаза ввалились, голос стал резче и деловитее. Даже Борис Ильич смягчился и сказал, что Лева работает мастерски, но юноша не улыбнулся, слушая похвалу.
Он, видимо, очень тяжело переживал свою ошибку и однажды, далеко за полночь, когда все уже разошлись из лаборатории, как-то спросил меня:
- Григорий Андреевич, а бывали у вас дни, когда жизнь казалась неинтересной?
Я понял, что Лева высказал свою затаенную мысль, и поэтому ответил очень резко:
- Да, иногда в ранней молодости, когда я думал, что жизнь - легкое дело. Тогда мне случалось падать духом, а сейчас я уже не помню, из-за чего.
Я с удовольствием отметил, что Лева внимательно обдумал мои слова. Прежде он возражал не задумываясь.
- Тут гораздо сложнее, - вздохнул он. - Я вам поясню на примере... Представьте себе, что вы начали новый рассказ... или, скажем, не рассказ, а картину... или чертеж. Вы дали себе слово обязательно сделать этот чертеж на пятерку. И вдруг в самом начале работы - клякса. Ее можно стереть, счистить ножичком, так что не будет видно, но бумага уже испорчена. И до самого конца вам придется думать не о качестве, а о кляксе, обходить опасное место сторонкой и снова и снова подчищать расплывающиеся на ворсинках линии. Я говорю о том, что мне не хочется жить на три с минусом.
- Лева, голубчик, - сказал я ему, - послушайтесь доброго совета. Меньше раздумывайте о самом себе. Имейте в виду: слово "единоличник" вымирает в русском языке. Пореже говорите "я", "мне", "мой", "личный", "собственный". Это устаревшие понятия. Важен результат, а не аплодисменты. Тополь Кондратенкова создан сотнями тысяч людей: трактористками Голубцовой, комсомольцами Сталинграда, колхозником Щекиным, девочкой Верой Дмитриевой и многими другими. Их имена не упомянуты в ботанических каталогах, но важен факт-порода существует. И она будет расти для наших потомков, когда о нас с вами исчезнет память... У вас есть возможность вложить свой труд в это нужное дело - так работайте же щедро, не думая об отметках! Отметки вам поставят в свое время. К счастью, мы живем довольно долго и успеваем сделать не один чертеж. Следующий раз вы уже не начнете с кляксы.
Лева уклончиво покачал головой.
- Но дело не только во мне, - заметил он: - я говорю, что она не забудет.
Видимо, больше всего Леву смущало то, что его провал произошел на глазах у любимой девушки, что для нее он, Лева, уже никогда не будет безукоризненным.
Но только я хотел начать речь в защиту серьезного чувства, как в коридоре послышались шаги. Кто-то резко распахнул дверь, и на пороге показалась Верочка. Твердым шагом девушка направилась прямо в наш угол. Я встал, чтобы не мешать объяснению, но, заметив меня, Верочка остановилась, решимость, очевидно, изменила ей, и, глядя в сторону, она спросила:
- Может быть, я вам могу помочь, Григорий Андреевич?
- Я думаю, Григорий Андреевич, мы справляемся с работой, - заметил как бы про себя Лева.
Я рассердился на эту комедию:
- Бросьте вы, в самом деле! Садитесь, Вера. Дело движется. Вот видите-сводная таблица анализов за последний день. Это почва с контрольных гнезд. Можем отчитаться в любую минуту.
Девушка вздохнула и села рядом со мной.
- Здесь ошибка, - показала она на одну из цифр. Вероятно, нужно переставить запятую.
- Я думаю, все правильно, Григорий Андреевич.
- Магния не бывает так мало в почве.
- А у нас так получилось.
- Но это чепуха!
- Не занимаюсь чепухой.
Верочка встала, явно обиженная.
- Потрудитесь переделать айализ, товарищ Торопов, -сказала она официальным тоном и вышла за дверь.
- Ну, зачем вы так?.. - начал было я.
Но Лева отмахнулся. Я внимательно взглянул на его лицо и, к удивлению своему, увидел, что Лева улыбался улыбался впервые за эти дни открытой, радостной, светлой улыбкой.