— Замолчите!..
Ивана словно кто иглой уколол.
— Это почему же? Кого стыдишься? — бросил он.
— Себя постыдись, болван!
— Интересно, с каких это пор ты стал таким святым?
— С завтрева! Но тебе лучше бы не допытываться, Иван.
Стояли друг против друга: Иван — нежный с лица, как девушка, круглолицый, синеглазый; Грицько — неуклюжий, нахмуренный, с постоянно злыми глазами. Так и смотрели один на другого настороженно, а взгляд каждого спрашивал: «В чем смеешь меня подозревать?»
Это недоразумение закончилось миром. Собственно, потому, что оно только для Петра и Мирона имело вид недоразумения. Грицько и Иван договорились не говорить больше об этом, а поглядывать на веранду готического домика и на черноволосую головку с большими глазами — запрещалось. Разве нет сейчас других дел?
А события развивались действительно чрезвычайные.
Была последняя военная весна. Все уже знали: скоро придет Победа. Кто ее не ждал? Кто не хотел, чтобы к этому дню ушли из города черные пепелища?
Работали все, от стара до мала. Грицько возглавлял бригаду подростков первой школы по расчистке самого центра города. Рядом работали ученики ремесленного училища.
Кое-кто из жителей иронически улыбался, когда толпа подростков — юношей и девушек — останавливалась перед огромными грудами битого камня и бетона.
— Машины бы сюда, не детей, — говорили.
Но молодежь думала иначе.
Утомленные, почерневшие от пыли, ели свой постный завтрак. Отдельно — хлопцы, отдельно — девчата. Неподалеку завтракали ремесленники — те сидели все вместе.
— Ты посмотри, — шепнул Мирон Ивану, — фабзаучники все начисто обабились.
Иван стрельнул исподлобья на Грицька, но тот о чем-то думал и словно не слыхал их разговора.
— А интересно, что построят на расчищенном месте? — спросил не столько ребят, сколько самого себя.
Вопрос вызвал интерес. А и в самом деле — что?
— Здесь будет клуб для молодежи, — высказал Петр свою собственную мечту. Он всегда мечтал о зеркальных залах, светлых комнатах, о полках, полных книг.
Мирон возразил. Клуб для молодежи — это хорошо, но работает здесь не только молодежь, почему же ей такие привилегии?
— Клуб для всех, — уточнил свою мысль Мирон.
— Могла бы здесь разместиться и школа с большим кабинетом техники. Чтобы на механика сразу выучиться, — включился в разговор Иван.
— Школа будет там, где и сейчас, — категорически заявил Грицько. — Я посадил бы здесь деревья, чтобы парк был.
И продолжал:
— В парке одни только каштаны и ясени. На клумбах пионы, васильки (а сам думал: «Такие вот, как на могиле отца. Те — сами выросли»). Посередине — аллея, а по краям — скульптуры героев.
— Каких?
— Да разве мало героев? Один, например, двумя руками душит фашиста. — Грицько растопыривает пальцы, глаза горят ненавистью — будто он сам душит. — Другой закрепляет красный флаг на башне магистрата…
— И еще один раненого солдата спасает, — увлекается Иван.
— Или танк подрывает связкой гранат, — добавляют вместе братья-близнецы.
— И такой, что ребенка из пылающего дома спасает, — слышится в стороне звонкий девичий голос.
Все оглянулись. Невысокая, стройная, черноволосая девушка, сказавшая эти слова, пристально смотрела на Грицька, будто хотела увидеть в его злых глазах искорки доброты, а на хмуром скуластом лице улыбку.
Грицько вскочил. Ничем не оправданное смущение смешалось с неожиданной радостью, — но лишь на мгновение. Сразу же это неясное чувство погасло. Взгляд его скользнул по зачарованному лицу Ивана, который стоял, дурашливо улыбаясь, глядя в ясные глаза девушки.
— Тебя кто сюда звал?
Опустила голову, смутилась.
— Никто… сама…
Ребята захохотали.
— Го-го! Хлопцы, смотрите, Грицька беда в юбке опутала! Скоро к Грицьку бригада девчонок прилетит!
Девушка убежала к своим, а Грицько, красный от стыда и злости, крикнул:
— А ну, тихо, черти…
•
В этот вечер Иван не выдержал. Червячок ревности впервые ощутимо зашевелился в его груди. Грицько знает эту девушку!
Разговор начал дипломатично.
— Ты не знаешь, случайно, Грицько, что это за синица в окошке? — кивнул головой в сторону веранды.
Грицько смерял Ивана взглядом с головы до ног. Но должен был ответить. Поссориться с Иваном — значит разбить всю компанию.