…Не увидев из трубы дыма, партизаны забеспокоились. Может быть, Ольга предала? И их раненого товарища уже нет в живых? Хотя нет… Немцы не такие уж глупые. И если они узнали бы, что на дым еще кто-то может прийти, печь обязательно топилась бы. А может, они что-то другое задумали?..
Вопросов появилось много, сомнений тоже. Но главное, что волновало партизан, не случилось ли чего с их товарищем. Надо было узнать, что с ним. Но как?
И тогда они постучались ночью в деревне в крайнюю избу.
Открыв дверь и впустив пришельцев, Степанида увидела в отражении лунного света у каждого на груди автомат.
— Кто еще есть в избе, тетка? — спросил тот, который был выше.
— Никого… Один мальчонка… Сын. Он спит. А вы кто будете? — беспокойно спросила Степанида.
— Свои.
«Кто это «свои»?» — еще тревожнее побежали мысли.
— Партизаны мы…
«Партизаны?.. А вдруг это немецкие запроданцы? Не партизаны, а запроданцы… И пришли сюда затем, чтобы что-то выведать… Ну, как же! Так и есть, запроданцы!» — пыталась Степанида рассмотреть в темноте лица гостей.
— Ты вот что, тетка… Где священник живет, знаешь?
— Знаю.
— Узнай завтра, что там делается.
— А что делается? — переспросила она. — Живет он там с дочкой. Тихо, мирно… Благочинно… Службу исправно служит.
— А ты Ольгу знаешь?
— Как не знать… И матушку ее тоже знала.
— Ну и как она? Исправная девица? — неожиданно влез в разговор другой.
— А бог ее знает… Дружбы я с ними не вожу… Девица как девица. Кроткая, как и положено быть дочке священника.
— Ну а мужик твой где?
— Где? — Степанида неуклюже повела плечами. — А где ему быть, как не на фронте воевать…
Она стала проникаться доверием к незнакомым. Кто знает почему? Но, наверно, почувствовала все-таки их искренность, а главное — беспокойство, которое оставалось в них с той минуты, как только они вошли в дом. «Нет, это не запроданцы… И голоса у них совсем не такие».
— Можешь услугу одну сделать? — перебил ее мысли высокий и, не дожидаясь ответа, сказал: — Спроси завтра у Ольги, почему она вчера печку не топила…
Степанида удивилась:
— Ну, если и спрошу, то что будет-то?
— Да, ничего, ничего, — попытались успокоить ее. — Нам потом скажешь, что она тебе ответила.