Не радовало ничего, даже майское солнце не тянуло на улицу. Хотелось опять быть с художником. И хотя, расставаясь с Сережкой в тот вечер, Павел Андреевич взял с него слово, что он будет к нему приезжать в свободное время, Сережка не ездил — звонил только по телефону.
Опустив как-то в автомат монетку и набрав номер, который помнил наизусть, он услышал голос Веры Николаевны.
— Как у тебя дела, Сереженька? — обрадованно начала она. — Что нового? Как успехи?
Сережка хотел уже было что-то ответить и даже открыл рот, но она перебила:
— А чего к нам не приезжаешь? К экзаменам готовишься? Сейчас… Подожди… Вот Павел Андреевич подошел…
И она передала ему трубку.
Через секунду художник уже обстоятельно расспрашивал Сережку, поинтересовался, как чувствует себя мама, а потом сообщил, что они уезжают.
— Уезжаете? Куда?
— В Загорск. Все в тот же Загорск, Сережа. Так что завтра запрягаю свою железную лошадку, — так называл Павел Андреевич «опель-адмирал», — и еду… Но ненадолго, правда… До конца месяца… А ты молодец, что позвонил…
Услышав об отъезде Павла Андреевича, Сережка сник. Ему показалось, что художник бросает его второй раз. Только теперь уже не на время, а навсегда.
— Приеду, сразу же встретимся, — говорил Павел Андреевич, как бы успокаивая Сережку. Ну, ты только давай это… К экзаменам хорошо готовься… Понял?
— А можно я вас провожу?
— Так я утром уезжаю… Утром в девять часов… Ты в школе будешь…
— Мы завтра не учимся, — соврал Сережка.
— Не учитесь? Почему?
И Сережка соврал дальше:
— Завтра у нас консультация… Велели к двенадцати приходить.
— Вот как? Ну что же? Коль так, тогда приезжай… К двенадцати в школу ты успеешь…
Никакой консультации у Сережки назавтра не было, а были обыкновенные уроки, которые, как всегда, начинались в половине девятого. Но расписание консультаций им уже сообщили. Это-то и помогло Сережке соврать. «А куда завтра деть портфель? Не ехать же с ним к художнику — он тогда все поймет…» И Сережка вспомнил о Кольке.
Не заходя домой, он позвонил к нему на квартиру. На его радость, дверь открыл сам скрипач.
— Сережа? — замигал мальчуган глазами и вышел на лестницу. — Ты что?
— Сможешь завтра у себя мой портфель затырить? — перешел сразу же к делу Сережка, но тут же поправился: — Спрятать…
Слово «затырить» вернуло его к Японцу, к тому дню, когда тот отдавал ему часы. В последнее время Сережку в жар бросало: как далеко могла увести его дружба с вором. Японца недавно осудили, дали пять лет, Вальке-мушкетеру — год условно, но даже не в этом дело.
— Сможешь? — повторил Сережка.
— А зачем?
— Зачем? Зачем? — поморщился он. — Надо! Вот зачем…
Отказать Сережке Колька не мог.
— Спрячу! Конечно, спрячу… — заторопился мальчик.
— Но только никому не говори. Понял?
— Понял… А когда портфель принесешь?
— Завтра… Утром… До школы… А мать твоя дома будет?
— Нет! Что ты! Она рано уходит…
— В восемь я приду сюда, — Сережка повернул уже было уходить, однако почувствовал, что не спросил у Кольки что-то важное, а главное, не поблагодарил, что ли, за готовность помочь… Хотя Сережка был, конечно, далек от того, чтобы говорить Кольке спасибо или какие-то еще там слова — не принято это среди ребят, но недовольство собой осталось. Все-таки с Колькой, с младшим, надо бы быть повнимательнее. И Сережка спросил: — Ну а у тебя как дела?
— Ничего… — встрепенулся Колька. — Вот только скрипки теперь нет… Скоро у меня в музыкальной школе экзамены…
— А вы там тоже экзамены сдаете? — удивился Сережка.
— А как же! Еще какие! — вздохнул Колька — Мне каждый день сейчас нужно играть, и много, а скрипки нет… В школе мне дают казенную, а домой, говорят, брать нельзя… Я в школу заниматься хожу…
Он посмотрел на Сережку, словно ждал от него какого-то совета, а потом вздохнул еще раз.
— У мамы нет денег на скрипку. Ах, и как я тогда ее за сценой оставил…
Сережке опять стало жалко Кольку, и он опять посетовал, что у него нет денег. «А так купил бы ему скрипку. Купил бы и подарил… А то вон как он переживает, вздыхает даже…»
Дома Сережка все-таки подумал: «Как же будет потом, когда я завтра прогуляю школу? Может, сказать, что заболел? Не поверят… Что же тогда?»
Он так ничего и не придумал.
Солнце уже клонилось к закату. Сережка стоял на балконе, смотрел на тополя сверху и не видел их стволов — все закрывала зеленая масса листвы. Отсюда, с пятого этажа, листва казалась совсем безмолвной, лишь только переливалась в отсветах заходящего солнца. А солнце плавало в облаках огненным шаром. «В тучу спускается», — заметил про себя Сережка и вспомнил бабушку, которая всегда говорила: «Если солнце садится в тучу — будет завтра дождь». А интересно, будет ли дождь завтра?