Иван Науменко
ТОПОЛЯ НАШЕЙ ЮНОСТИ
Рассказы и повести
Перевод с белорусского
ПАМЯТЬ СЕРДЦА
У поколения писателей, к которому принадлежит Иван Науменко, писателей очень разных, есть одна общая особенность. Их произведения современны по звучанию, подчеркнуто современны. И почти все повернуты, как направленная антенна, в далекое, и с каждым днем все более далекое прошлое — туда, где была «самая большая война». Сначала это расстояние было в десять лет (почти все они всерьез начинали писать в середине 50-х годов), затем в двадцать — двадцать пять, а сегодня уже и все тридцать пять лет отделяют нас от тех событий. Но сила памяти, сила чувства от этого, кажется, только возрастает, — в произведениях Василя Быкова, Григория Бакланова, Даниила Гранина, Владимира Богомолова… В рассказах, повестях, романах Ивана Науменко.
В 1958 году «Литературная газета» напечатала рассказ Ивана Науменко «Дом над морем» — это было его первое произведение, переведенное на русский язык. Вообще газета для Науменко — знакомый, даже привычный «плацдарм» еще со времени корреспондентской работы на Полесье в 40–50-е годы. Правда, ранние его газетные очерки были еще несовершенны в литературном отношении. Но сами впечатления от поездок по деревням, сноровка газетчика остались, продолжают работать и на писателя, художника.
Вот он, корреспондент газеты «Звязда», заочник Белгосуниверситета, поселившийся на время в общежитии, слышит, как допоздна, шумно, танцуя, по-студенчески беззаботно живет журналистская смена… Под аккомпанемент веселья за стеной ложатся на бумагу простые, щемящие фразы про то, как «жили» в вилле над морем бойцы — белорусы, чуваши, русские. Пришедшие в Восточную Пруссию в победный сорок пятый из трагического сорок первого, из огненно-кровавого сорок второго…
«Термос с супом принес нам вечером старшина Низколобов.
Синяя фуфайка и бриджи старшины были в песке: открытый пляж обстреливали…»
«Женатых среди нас не было. Трое кавалеров „Славы“ еще ни разу не целовали девчат».
«С утра, отдежурив свое на наблюдательном пункте, Булавенко спать не мог. Он был возбужден и весел. В то время, как все спали, он писал письма…»
«Идти в штаб попросился Булавенко. Через несколько минут его убило осколком снаряда под самыми окнами белого дома, на песчаном пляже…»
Отвечая на анкету, предложенную автором этой статьи, И. Науменко пишет: «Рассказ для меня всегда начинается с настроения». И это действительно ощущаешь, читая его лучшие рассказы. Они организованы ритмически, они пульсируют, как живое сердце…
В рассказах и повестях И. Науменко («За махоркой», «Роман с эпилогом», «В бору на рассвете» и др.) человек возвращается в прошлое, в места былые, вслед за своей памятью. Как в рассказе «Синий снег».
«— Вы не только в город приехали, — тихо сказала соседка. — У вас что-то неладно… Может, в семье, может, на душе. Я по себе знаю. Находит такое, и хочется вырваться из привычного…»
Что же ищет лирический герой многих рассказов Науменко, когда снова и снова бродит по местам своей памяти — довоенной, военной?
«Тембр, ритм рассказа, — говорит И. Науменко, отвечая на анкету, — рождался из жизненного материала, который я видел, ощущал, когда писал рассказ. Разумеется, не только из „видимого“ материала возникает произведение, но также из невидимого, из того, что называется идеалом, порывом души писателя».
«Я напечатал первые рассказы в 1955 году, — писал Науменко, — в атмосфере, когда мы отказывались от многих представлений, что не выдержали проверки временем».
По складу таланта, по характеру литературной деятельности Иван Науменко не принадлежал к тем, кто искал ответов резко, публицистически — как Валентин Овечкин или Владимир Тендряков: для этого он слишком лирик. Но его никогда не оставляло тревожное раздумье о душе человеческой, где все копится с самого детства, с самых ранних впечатлений. И очень опасно, если культивируется в юной душе бездушное и жестокое.
Лирический герой большинства рассказов Ивана Науменко несет в себе совсем иные начала жизни — простая и нелегкая, даже голодноватая жизнь в богатой на детей семье жизнерадостного рабочего счастливо согрета в детстве светом мудрых книг и далеких звезд, мечтаний, первой любви… И все это имеет особенную цену в рассказах Науменко, потому что вслед за этим пришла война — самая большая и кровавая в истории. «…Я сам участвовал в подпольных, партизанских делах, — говорит писатель, — был на фронте, многие мои товарищи с войны не вернулись… Писал преимущественно про то, что пережил. Хорошо знал ребят и девчат чуть постарше меня и ровесников моих с их жизненными устремлениями… Уж если говорить о том, что́ в белорусской новеллистике мое, так это — рассказ об этих поколениях. Да, в жизнь — в отличие от отцов наших — они приходили через школу: наше детство, юность — школа. И на войну они пошли из школы, на войне проверили жизненность идей, которые почерпнули из книг».