Костя рассказывал про Африку. Он говорил так красочно и убедительно, будто сам путешествовал по Африке. Яша слушал и, сдается, видел собственными глазами густые тропические леса, перевитые лианами, высокие кокосовые пальмы, на которых висели орехи величиной с голову. По африканским джунглям бродили тигры и львы, в водах голубого Нила плавали прожорливые крокодилы. Но Яша шагал за Костей по Африке и не чувствовал никакого страха. Рядом были мальчишки, белоголовый Костя. Перед ними, дружными и сплоченными, отступало все…
Мир раскрывал перед притихшими мальчиками свои бесконечные дары и чудеса. И было незабываемо хорошо от ощущения богатства жизни, от того, что не все еще открыто и найдено на земле, что можно еще быть и Магелланами и Колумбами. В небе блестели звезды, пылал костер, звенели колокольчиками лошади. И здесь возле костра разгорались и плыли в необозримую даль мальчишеские мечты…
Яша теперь понимал, почему первомайцы слушают Костю. Он не такой сильный, как рыжий Алеша, зато очень умный. Яша удивлялся: как можно столько удержать в голове? Голова у Кости, кажется, была такая же, как и у других, а знал он, может, в сто раз больше…
Затем пекли в золе картошку. Никогда еще Яша не ел такой вкусной картошки. Она сама рассыпалась во рту и была вкуснее всего, что ему приходилось когда-либо пробовать.
Однажды вечером Яша рассказал первомайцам про гору Богородицкую. Слушали его внимательно, а когда он кончил, все смолкли и вопросительно посмотрели на Костю.
— Про церковь, которая затонула, выдумали, — сказал Костя. — А гора Богородицкая возникла после ледника.
Костя рассказывал о ледниках, которые шли с далекого Севера, о пригорках, болотах и озерах, образованных могучими льдами… Яша слушал и не мог наслушаться…
Разговорились и про Пепу. Большинство мальчишек считали его колдуном.
— Мой дядя, который теперь в городе, знает Пепу, — сказал Костя. — Никакой он не колдун. Пепа учился на доктора, а когда город заняли белые, он помогал нашим. За это белые замучили на глазах у него мать и сестру. Его самого два раза прострелили пулями, но он выжил. С того времени Пепа такой.
Костя знал очень много. Может, ему рассказывал обо всем дядя, который работал в городе и летом прислал Косте волейбольный мяч и сетку…
Первомайка притягивала Яшу как магнит. Он уже не мог жить дня без того, чтобы не сбегать к белоголовому Косте, не покрутиться на качелях. Змитрок Колошкан тоже был своим человеком на Первомайке. Его там уважали за правдивость и независимость характера. К первомайцам ходили играть Алесь Бахилка и другие хлопцы. Бахилка, как командир Тарабановского полка, вначале немного побаивался, но его также никто не тронул, и Алесь осмелел. Одного Аркадия Понедельника не любили на Первомайке, и он не показывал туда носа. Рыжий Алеша все болел, и о нем никто не вспоминал. Всем было хорошо и без Алеши.
Но Тарабан напомнил о себе сам. Однажды, когда Яша возвращался с Первомайки домой, он лицом к лицу столкнулся с Тарабаном. Тот сидел на берегу Титовой сажалки и, видимо, специально караулил Яшу.
— Где был? — грозно спросил Алеша.
Яша врать не умел и рассказал всю правду.
— Я с вами поговорю еще, — пообещал Алеша. — Не убежит от меня ни твой Колошкан, ни Бахилка. Можешь им передать…
И Тарабан, дав сильного тумака, отпустил Яшу.
— Если снова пойдешь на Первомайку, то будет еще не так, — пригрозил он. — Заруби себе на носу…
Обида переполнила Яшино сердце: какое право имеет этот Алеша всеми командовать и над всеми издеваться? Рад, что у него здоровенные кулаки. Яша не знал, что делать. Идти жаловаться Косте ему не хотелось. Ведь он все же служил в тарабановском войске, и Костя здесь ни при чем. Но Яша не допускал мысли, что завтра не пойдет на Первомайку.
Мальчик побежал огородами к Колошкану. Змитрок, выслушав новость, разозлился.
— Я не знал, что этот Тарабан будет еще лезть, — решительно сказал он. — Надо его проучить.
Они отправились к Бахилке. Бахилка вначале колебался, но, когда Яша рассказал ему об Алешиных угрозах, настроение его стало более воинственным. Втроем они подошли к двору Тарабана. Они ходили, может быть, целый час и вызывающе свистели, пока Алеша не заметил их. Наконец он вышел со двора.