- Точно! Гляди! Как похоже-то! Как похоже!
- Допилися, туды его растуды. Уже непотребности всякие мерещатся средь бела дня! - вскочил Пашка и побежал в ванную комнату.
Умывшись, снова глянул на фотографии.
- Срамота-то какая! Прямо посреди города. Там же дети, старики, мамашки молодые, в конце концов. Чего эти НАДОвцы хотят добиться? Фаллосами железными нас думают закидать, а? Дык, мы их настоящими покрыть могём! Могем же?
- Могем. А чего жужжат тогда? - спросил я осторожно, боясь спугнуть цепочку любопытных умозаключений.
- Жужжат чего? Так они-то электрические, небось, как вибраторы!
- Ну, ты и фантазер, дружище! - хлопнул я его по плечу.
- Смейся, смейся. Вот грохнется такая бобуйня посреди нашего селища, сходим поглядим.
- А чего ждать-то! Где список? Там же сегодня по соседству падает. Поехали?
Снова ткнул пальцем в экран гаджета. Расстрельный список висел на главной странице местного поисковика. Точно: в Задрищенске обещали сегодня после семи.
- Хватай пузырь, едем.
И, схватив полную бутылку, мы выгнали машину из гаража, черканули правым крылом угол пивного ларька и скрылись за горизонтом.
Указатель Задрищенска появился на трассе через два часа. За это время мы успели, и протрезветь, и напиться. Благо, из города все бежали, туда ни рвался совершенно никто. На КПП соврали, что жены там, едем вызволять. Вояки запах алкоголя постарались не заметить, лишь отогнали БТР с дороги, да отобрали сигареты.
- У меня еще есть! - рассмеялся Пашка, стоило отъехать, и достал из-под сидения пачку ментоловых тонких сигарет.
- Без пятнадцати. Жми.
И Пашка выжал. Выжал педаль до упора. Через двенадцать минут и сорок семь секунд мы с визгом тормозов припарковались у главной площади. Зеваки собрались кружком, оцепление стояло квадратом. Камеры, вспышки, странное оживление.
Через две минуты и десять секунд небо расцвело. Громко свистнуло в облаках, и сверкающий фаллос вонзился в землю с фантастическим грохотом. Три секунды бомба неистово зарывалась в грунт, пока не пыхнула дымом из всех щелей и не затихла. Лишь скачущие камушки по растрескавшемуся асфальту говорили о том, что бомба дрожит, вибрирует, ждет своего часа.
- Ты целый, Сашка, целый? - кинулся мне на грудь Пашка.
- Целый! Грабли убери! Пошли, глянем.
Стражи порядка не мешали зевакам подходить к бомбе, оцепление как ветром сдуло, люди, испуганные, но любопытные, осторожно тянули лапы к сверкающему корпусу. Охотники за драгметаллом засели в кустах неподалеку.
Мы с товарищем осторожно топтались метрах в пятидесяти. Страх боролся с любопытством, а алкоголь - со здравым смыслом.
-Толстенный какой, здо-о-ровый! - восхищенно шептала рядом взрослая задрищенка. - Теплый.
- Ты его еще поцелуй, дура старая! - раздалось из-за спины. - Посмотрела, дай другим!
- Надо будет, и поцелую! - противным голосом пропищала первая и потянула уродливые губы-вареники навстречу переливающемуся металлу.
Стоило им коснуться корпуса, как бомба вдруг напряглась, зазвенела, покрылась волнами и металлическими мурашками. Прямо на глазах она стала увеличиваться в размерах, разрывая все вокруг, выбрасывая землю фонтаном, выкорчевывая деревья и разбивая плиты в пыль. Те бабы, что стояли прямо у края, сейчас с визгом и писком исчезали под раздувающимся фаллосом, кто-то старался убежать, отскочить, но бомба крепла на глазах. Трещали кости, перекошенные лица исчезали в провале. Эхо криков разносилось по округе страшным инфернальным воем.
Фаллос вставал из земли в полный рост.
Мы с Пашкой, будто по команде, развернулись на все сто восемьдесят и, позабыв о машине, бросились наутек.
Виной ли этому был алкоголь, но через десяток шагов ноги у Пашки заплелись, скорость упала до нуля, а следом рухнул и сам сосед.
- Саня! - только и услышал я позади. - Саня, стой!
И как пелось в той песенке «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит», я рванул обратно к Пашке.
Земля под ним ходила ходуном, огромный фаллос все рос и рос, отбрасывая громадную тень на весь Задрищенск, еще несколько мгновений, и товарищ исчезнет под этой сверкающей стрелой.
- Руку давай! Руку! - я попытался схватить визжащего товарища. - Хватайся!
И Пашка уцепился, крепко схватился, почти до крови впился своими ногтями мне в запястье, я дернул. И вместо того, чтобы высвободить его из земляного плена, Пашка потянул меня за собой во тьму провала. Я полетел мордой вниз, набрал полный рот песка и грязи, стукнулся головой о камни, майка задралась, из кармана полетели телефон, ключи и жеваная батарейка. И стоило всему этому соприкоснуться с металлом громадного фаллоса, как рост прекратился. Одно мгновение ничего не происходило, бомба будто замерла в нерешительном порыве, и даже передавленные мощным прессом бабы затихли. Улучив момент, я вывернулся из захвата, выкарабкался из ямы, вытягивая за шиворот матерящегося Пашку.