Эвелина была в желтом платьице с белыми рукавчиками – складчатом и коротеньком. Теньке подумалось, что он, со своей незагорелостью, будет выглядеть рядом с Эвелиной беззащитным и хлипким. Но… сесть рядышком все же хотелось. В самой-самой глубине души Тенька был слегка влюблен в красавицу Полянскую. Конечно, не настолько, чтобы целоваться за будкой – это немыслимая чушь! Но вот присесть рядом и, может быть, нечаянно зацепить своей ногой ее ногу – при этом что-то пушисто щекотится в душе.
Тенька с независимым видом подошел и скачком сел на доску. Эвелина придвинулась, а ему отодвигаться стало некуда. Они покачались. Эвелина осторожненько взяла кромку Тенькиных штанов (у него затеплели уши).
– Этот кораблик, он фрегат, да?
– Я не разбираюсь… – буркнул Тенька.
Жох, согнувшийся над мешковиной с деталями, глянул на них через плечо. Безразлично сказал:
– Тили-тили тесто…
– Дурак… Виталя, дай, пожалуйста, ему по копчику, – попросила Эвелина. – Мне не дотянуться…
– Зачем? – возразил Виталя. – Приревновал человек, с кем не бывает. Тенька сегодня и правда красивый, будто именинник… Тень, я вижу, обошлось без грозы, да?
– Ага… – Тенька спрыгнул с доски. – Виталя, я спросить хочу…
– Ну, давай… – Виталя никогда не отказывался отвечать на вопросы.
– Я… только я хочу не при всех…
– Тет-а-тет, – понимающе вставил старший Лампионов.
– Ну, если «тет», пойдем под крышу, – согласился Виталя.
В дворницкой пахло кирпичной прохладой. Виталя одним взмахом усадил Теньку на верстак.
– Спрашивай, отрок…
– Ты откуда узнал про то, что было в классе?
– У-у-у…
– Ну что «у»? – с досадой сказал Тенька.
– Виталий Самохвалов – дворник. А дворники во все времена были самыми надежными агентами тайных служб. Им всегда полагалось знать про все и про всех на свете. Я такой же…
– Да ну тебя… Наверно, Витька Лампионов разболтал?
– Можешь думать, что так… Но, если совсем честно, не Витька. Прибегала твоя одноклассница, Танюшка Юкова…
– А… она-то почему?! – изумился Тенька. Кто для Юковой Степан Ресницын? Он всегда смотрел на нее, на маленькую и белобрысую, просто как на соседку по парте. Недавнюю, между прочим…
– Сударь, девичье сердце – непостижимая тайна…
«С ума сойти! Еще одна забота…» – мелькнуло у Теньки.
Девичье сердце – действительно тайна. Вот, висит напротив двери фотопортрет в рамке. Смеющаяся девушка с разлетевшимися, просвеченными солнцем кудрями. Ужас до чего симпатичная! Ни для кого не секрет, что это студентка экономического факультета Алена Звонкова. И что она – невеста Витали.
Взрослые тетушки с обоих дворов судачили:
– Что она в нем нашла, в этом неграмотном увальне?
Изольда Кузьминична однажды задала такой вопрос Алене в упор. Алена не возмутилась и не растерялась. Объяснила с улыбкой:
– Сударыня, увалень он снаружи, а в душе очень изящная личность. Что касается необразованности, то… недавно его студенческий реферат «Топонимика ускользающих точек» поставил на уши два института… Вы бы слышали, как бесновался профессор Рекордарский!
– В таком случае, почему ваш Виталий дворник, а не академик? – язвительно спросила Изольда.
– Всему свое время… Впрочем, он говорит, что, даже сделавшись академиком, он не оставит профессию дворника. Это очень древняя и почтенная профессия. Она помогает поддерживать живые контакты с разными слоями населения…
– Со всякой мелкой шпаной! – отрезала Изольда Кузьминична и удалилась, прямая, как древко от Виталиной метлы.
А «мелкая шпана» уже нетерпеливо заглядывала в дворницкую.
– Виталя, долго вы еще будете «тетничать»? – спросил Игорь Лампионов. – Там Жох с Эвкой разругались со скуки.
Но Виталя только махнул рукой. А Тенька вдруг опять съежился:
– Я вот еще чего боюсь… Эти ювенальные тетки не смогут забрать меня? В какой-нибудь приют?
– Не сумеют, Тень. У тебя и мама, и папа, как говорится, в наличии. Они хотя и по отдельности живут, но оба не лишены прав. Поэтому столько и возились с тобой, уговаривали… Это ведь пока еще не Ювенальная юстиция…
– А кто?
– Просто органы опеки, у них меньше прав. А там, где уже вступила в силу ювеналка, дело хуже. Она не подчиняется никому. Забрали ребятишек – и хоть головой об стену…
Тенька покачал ногой. Отклеил от колена кленовое семечко-вертолетик, дунул на него. Последил, как вертится. Потом тихо сказал:
– Можно и головой…
Ребята все-таки просочились в дворницкую, стояли неподалеку, слушали. Добавился еще Шурик Черепанов. Он был, видимо, в курсе дела. Сказал:
– В нашем классе недавно Толика Перлухина в приют забрали. Прямо с урока. Пришла тетка и три амбала… Потому что у Перлухиных пять детей, а за комнату платить нечем, отец безработный. Младших девчонок зачем-то в больницу, а Толика и брата в приют… Даже с улицы было слышно в классе, как он отбивался перед машиной…
– Говорят, была про это телепередача, – насупленно вспомнил Тенька.
– Ужас какой. – Эвелина Полянская стиснула острые локти. – Неужели ничего нельзя сделать?
– Что? – сказал Жох.
Тогда подал голос маленький Егорка.
– А если восстание? – спросил он. – Когда большая несправедливость, бывает восстание…
Почему-то никто не засмеялся. Виталя большущей ладонью взлохматил Егоркины волосы.
– Это отдельный вопрос…
Искры на парусах
Со двора Тенька пошел на бульвар Революции…
Некоторые взрослые удивлялись: давным-давно кончились времена, когда вожди революции считались великими и гениальными, а памятник им в начале бульвара и название остались. Начальство до сих пор не решалось отменить то, что давным-давно устарело. Мэр Блондаренко однажды заикнулся по этому поводу, но на него напустились «левые» депутаты, и мэр притих. Ну и ладно. Теньке было все равно. Пусть хоть какое название, а бульвар все равно красивый и тенистый. Этакий глоток воздуха среди бетонно-стеклянных кварталов. С двумя фонтанами, с разноцветными киосками, с раскрашенными деревянными скульптурами богатырей и добродушных чудовищ. По чудовищам всегда лазала дошкольная малышня.
Солнечные пятна прыгали по плиткам аллеи. А Тенька прыгал по этим пятнам. Все опасения окончательно оставили его. Внутри и вокруг – только беззаботность и легкость. Казалось, что можно разбежаться и полететь над аллеей, помахивая ладонями. Но Тенька не решался на глазах у прохожих. Шагать вприпрыжку – другое дело…
Бульвар был длинный, иногда он расширялся, открывая обсаженные сиренью и яблонями площадки (яблони тоже цвели). На площадках стояли всякие качели-карусели. А в одном месте торчала среди кустов маленькая сцена под похожей на половинку парашюта крышей. Перед сценой стояли ребята и взрослые. На помосте полная тетенька в клоунском костюме показывала разноцветные картины и о чем-то спрашивала зрителей. Их, зрителей, было не так уж много, Тенька без труда пробрался к самой сцене. Видимо, шла какая-то игра или аттракцион. Для платных аттракционов у Теньки не было ни рубля, а если просто так, то почему не принять участие?
Клоунская тетя подняла разноцветный картон. Радостно возгласила:
– Ребята, новый вопрос! Вы все видели верблюдов. Или настоящих, или на картинке! Не так ли?
На картоне был изображен именно верблюд – коричневый, на фоне песка и очень синего неба.
Собравшийся народ с готовностью подтвердил:
– Да-а-а!!
– Но у некоторых верблюдов бывают еще специальные названия. Вот у таких, одногорбых. Как его можно назвать?..
Народ молчал…
Все-таки хорошо, когда ты прочитал немало книжек. Тенька не был выскочкой, но у него вырвалось само собой:
– Дромадер!
Он тут же испугался: вдруг сказал неправильно? Тогда хоть проваливайся в своем сиреневом наряде… Но тетенька возликовала:
– Молодец!.. Мальчик, иди сюда! Получишь приз!