– Тенька, – сказал участковый в наступившей тишине. – Ты вот что. Давай аккуратненько спускайся ко мне.
– Нет!.. – хрипло выкрикнул Тенька.
– Тень, послушай, – громко, но мягко снова сказал Михаил Аркадьевич. – Ты спускайся ко мне. Я тебя никому не отдам. Кроме мамы… Тень, честное слово.
– А где мама? – шумно всхлипнул наверху Тенька.
– За ней пошли. Скоро придет.
Тенька стал спускаться. Теперь не было в нем прежней злой отчаянности, он обмяк. И понимал, что надеяться можно только на подпоручика Куликова.
Куликов никогда не обманывал ребят. И ни к кому не придирался зря. Двадцать лет назад он сам был мальчишкой с этих дворов, и пожилые обитатели здешнего квартала помнили его лохматым Мишкой в мятых джинсах и выцветшей ковбойке. Можно было бы его назвать тогда сорванцом, но точности этого слова мешали круглые очки, которые носил в ту пору Мишка (отличник был, между прочим). Потом он зрение подлечил, от очков избавился, но его ребячья кличка Адвокат изредка вспоминалась до сих пор.
«Михаил Аркадьевич, вы в самом деле будто адвокат! Я вам официально заявляю, что этот Юрий Жегалин пытался вскрыть мой сарай, а вы…»
«Но уважаемая Изольда Кузьминична, не мог он в указанный вами отрезок времени вскрывать сарай, поскольку мною установлено, что в тот момент он испытывал на пустыре самодельный пугач системы «Запальник». Действие тоже не совсем правомерное, но к вашему сараю касательства не имеющее».
«Какая разница, что он испытывал! Все равно!..»
«Разберемся…»
Куликов после школы закончил юридический институт, но стал почему-то не адвокатом, а сотрудником имперской милиции. В таком качестве где-то повоевал, вернулся с двумя медалями, но без лишних звездочек на погонах. Видимо, этим обстоятельством был не очень огорчен, женился на учительнице рисования из ближней (но не Тенькиной) школы, поступил на должность участкового и для начала прикрыл дохленький притон мелкого наркоторговца по кличке Крыша (прежние участковые делали вид, что притона нет). Говорят, Крыша за это даже стрелял в Куликова, а тот стрелял в ответ и попал Крыше ниже поясницы. Но это, скорее всего, были просто легенды Карпухинского и Макарьевского дворов…
Тенька при общем молчании спустился с клена, это было нетрудно – с ветки на ветку, потом по бугристому стволу. Затем прыгнул к участковому и сразу вцепился в него. Прижался грудью. Задрожал. Михаил Аркадьевич сдернул с себя форменный сюртук, закутал Теньку с плечами и ногами. Тенька далеко высунул голову и тонко сказал деревянным теткам:
– Только попробуйте схватить! Я все равно убегу! Хоть из тюрьмы. И снова заберусь вверх. И тогда обязательно прыгну!..
Собравшиеся неразборчиво загалдели.
– Молодец, Ресницын, – сказал хулиган Жегалин.
– Не надо прыгать, Тень, – попросил подпоручик Куликов. И пообещал: – Разберемся.
Бритоголовый шагнул вперед.
– Спасибо, господин подпоручик, что задержали. Помогите нам сопроводить ребенка до больницы.
– Зачем? – спросил Куликов, придерживая Теньку за спину.
– Так полагается. Пока нет отца… и… такое правило…
– А где отец? – сказал участковый.
– Он в срочной командировке, – заговорила тетка в шарфике (словно посыпались оструганные кубики). – Но он поручил представителям опеки… то есть нам…
– Документы, – прохладным тоном проговорил подпоручик.
– Вот… Если вы нам не верите, то вот… – обиженно заговорила тетка без шарфика и вытащила из клеенчатой сумки какую-то бумагу. Куликов глянул в нее мельком.
– Здесь не сказано, что вы имеете право забрать мальчика…
– Но есть решение суда, что мальчик должен жить с отцом. А пока отца нет, сын побудет в больнице и приюте…
Несмотря на форменный сюртук, Тенька опять содрогнулся от озноба.
– Отец это знает? – без всякого выражения спросил подпоручик.
– Разумеется! – вскинулся бритоголовый. – Он вчера прямо на суде дал согласие…
– Документы…
– Какие «документы»? – скандально переспросил бритоголовый.
– Подтверждающие согласие отца, чтобы мальчик поехал с вами, – очень терпеливо разъяснил Куликов.
– Но вчера он сам…
– Документы…
– Вы препятствуете выполнению судебного решения, – увесисто проговорил бритоголовый. – Я сотрудник подразделения судебных приставов…
– Я препятствую нарушению закона, – утомленным тоном разъяснил участковый. – В дом, расположенный на вверенной мне территории, явились четыре человека, самовольно проникли в жилище гражданки Ресницыной, когда ее не было дома, и, не предъявив никакого ордера, решения или постановления, пытались увезти с собой больного мальчика. Данный факт можно расценивать как попытку похищения. Мальчик вынужден был спасаться бегством…
– Он причинил мне увечье! – неожиданно тонким голосом вскричал дядька в халате. И замахал кистью руки. На ней краснели два полукруглых отпечатка Тенькиных зубов. Среди собравшихся ребят послышалось хихиканье.
– Мальчик действовал в рамках необходимой самообороны, – со сдержанным удовольствием разъяснил подпоручик имперской правоохраны. – А вы подвергли его жизнь опасности, что я вынужден буду зафиксировать соответствующим актом…
– Фиксируйте, чем хотите. А мальчик поедет с нами! – заявил пристав. И потянул к Теньке растопыренные пальцы.
– Руки… – тихо сказал участковый. И сделал легкое движение ладонью. И слегка задел висевшую на брючном поясе маленькую желтую кобуру. И, видимо, совершенно случайно при этом расстегнулся замочек на кожаной крышке.
Бритоголовый быстро отдернул руку.
– Вы ответите… – просипел он. – За свой… поступок…
Михаил Аркадьевич снисходительно кивнул:
– Господин пристав, если бы вы знали, сколько раз мне приходилось отвечать за свои поступки… А вот и гражданка Ресницына…
Тенька увидел, как через двор спешит мама – с растрепанными волосами, в сбившейся косынке. Он толчком оторвался от Куликова и вцепился в маму.
– Ирина Матвеевна, – казенно произнес участковый. – В силу нестандартности обстоятельств я прошу вас быть сегодня рядом с сыном и не впускать в квартиру незнакомых людей, если они явятся без меня…
– Да, конечно. Я отпрошусь с работы…
– У вас есть номер телефона вашего мужа? Сотовый…
– Нет, он его сменил…
– А телефон предприятия, куда он уехал?
– Да-да… Я напишу… сейчас… Это ремонтный завод…
– Я сегодня на своем месте. Мой номер у вас есть. Если что – звоните сразу…
– Да… хорошо…
– Я вас провожу до подъезда. Чтобы забрать свой вицмундир…
Несколько часов Тенька и мама, обнявшись, провели на диване. За крепко запертой дверью. Почти все время молчали. В начале шестого позвонили в дверь Куликов и… отец. Оказалось, отец прилетел на заводском вертолете по звонку участкового. Как выяснилось потом, Куликов сообщил инженеру Ресницыну, что не может допустить прыганья мальчиков на двор с высоты шестого этажа. Это, мол, нарушает общественный порядок и нервирует жильцов на вверенной ему, участковому, территории… Теперь они шагнули через порог вдвоем. Отец посмотрел на Куликова и тихо спросил:
– Михаил Аркадьевич, ну а вы-то зачем? Я сам как-нибудь…
– Дак ведь служба… – деликатно вздохнул подпоручик.
– Михаил Аркадьевич… мы офицеры. Я даю слово, что не предприму… никаких действий…
– Ну и добро, – как-то по-простецки согласился участковый и шагнул назад. А перед тем как уйти, подмигнул Теньке.
Это подмигиванье не подбодрило Теньку. Он затравленно глянул на того, кто недавно был «папа», а потом стал «отец» или просто «он». И прежний – тот же, что в полдень – страх навалился на Теньку. И так же быстро исчез. Чего было бояться? Тенька знал, что делать! Снова засвистело в ушах.