Я достаточно повидала жизнь, миссис Кул. Вероятно, вы тоже. Женщины, которым за сорок, за пятьдесят и даже за шестьдесят, вновь выходят замуж, если полнотелы, устроены и довольны и не очень озабочены тем, чтобы обзавестись семьей. Те же, которые морят себя голодом, сидя-на диете, пытаясь вернуть себе живость тридцатилетней женщины, притворяясь игривыми; застенчивыми котятами, никогда не достигают своих целей.
Молодые имеют свежесть юности, округлые очертания упругого тела, но в зрелой женщине ость что-то, привлекающее пожилых мужчин, чего нет у молодой. Для того чтобы чего-то достичь, зрелой женщине нужно умело пользоваться своим оружием, а не подделываться под молодых. Как только она начинает себя вести несвойственно своему возрасту, она терпит поражение.
— Милая философия. Что это добавляет к данному случаю? — спросила Берта.
— Это добавляет, что миссис Голдринг — легкомысленная глупая женщина. Она промотала полученную страховку, надеясь с помощью денег заполучить второго мужа. У нее были наряды, великолепный уход, дорогие номера и связи. Если вас интересует, я могла бы рассказать даже грязные детали.
— Грязные детали всегда меня интересуют, — сказала Берта.
— Ее страховка составляла двадцать тысяч долларов. Вместо того чтобы вложить эти деньги в дело с умом, миссис Голдринг решила, что будет тратить по четыре тысячи долларов в год в течение пяти лет. А за пять лет она сможет найти желанного супруга. Как только она приняла такое решение, для нее стало невозможным оставаться в рамках имеющейся суммы. Скажу вам одну вещь: она была щедра к Карлотте. И это поддерживало ее собственное положение.
В первый год она потратила более семи тысяч долларов. Она много путешествовала, надеясь встретить мужчину, с которым могла бы совершить долгую интимную поездку по жизни. Она достигла бы желаемого, если бы не сделала ошибку, которую совершают многие женщины.
— Какую?
— Она влюбилась в человека, который не собирался жениться на ней. Он отнял у нее целый год и большую часть денег. Когда миссис Голдринг очнулась и увидела всю правду, она удвоила попытки вернуть потерянную, молодость. Вы когда-нибудь играли в гольф, миссис Кул?
— Случалось.
— Тогда вы поймете, что я имею в виду. Когда вы делаете легкий удар и направляете шар в центр фарватера, вы просто машете в ритме безупречной координации. Когда вы слишком увлекаетесь и заботитесь о том, чтобы делать правильные промежутки между ударами, тогда вы их только портите» Итак, миссис Голдринг перестаралась.
Она находится примерно в тридцати днях от конца веревки. Она истратила все, что у нее было, больше месяца назад. Она применила все отчаянные уловки, но оказалось, что долги все растут. Она приехала в Лос-Анджелес, чтобы убедить дочь Мейбл бросить Эверетта Белдера, получить развод и жить вместе с ней и Карлоттой, присвоив, конечно, все деньги.
— Насколько я могу судить, вы много об этом знаете.
— Я сделала это своим занятием — знать все, что касается благополучия Карлотты.
— В какой момент мне необходимо появиться? Что вы хотите?
Посетительница улыбнулась:
— Мне нужна кое-какая информация.
Берта не без сарказма произнесла:
— Вы удивитесь, если узнаете, что многие клиенты хотят этого же.
Женщина улыбнулась, раскрыла сумочку, достала плоский бумажник. Она открыла его и вынула пятидесятидолларовую купюру. Как бы нечаянным жестом она опустила ее на стол Берты.
— Видите, я плачу вам вперед.
Берта ласково взглянула на деньги, потом посмотрела на посетительницу:
— Что вы хотите?
— Мне нужно имя парикмахера Эверетта Белдера.
На лице Берты появилось удивленное выражение.
— Его парикмахера?
— Да.
— Боже мой, зачем?
Женщина протянула длинный палец с накрашенным ногтем в сторону лежащих нахтоле пятидесяти долларов.
— Разве это не достаточно веская причина?
Глаза Берты сузились.
— Я не уверена, что у меня найдется время, чтобы раздобыть для вас эти сведения. Я выполняю работу для мистера Белдера. Мне нужно выйти и взглянуть, на копию расписки, которую я дала ему, чтобы посмотреть, могу ли я вам чем-нибудь помочь. Я…
Женщина рассмеялась:
— Давайте, давайте, миссис Кул. Я думала, что вы более ловкая. Вы хотите, чтобы кто-нибудь сел мне на хвост, когда я выйду из офиса? Думаю, мы вполне понимаем друг друга. Я плачу вам деньги, и мне нужно имя парикмахера Белдера.
— Зачем вам это нужно?