Он постучал в дверь квартиры 3 "в" и, не получив ответа, постучал еще раз. Он уже был готов двинуться к 3 "г", как вдруг услышал, что из-за двери кто-то спросил:
– Джорджи, это ты?
Голос был молодой и почему-то едва слышный, поэтому Хейз сначала решил, что человек за дверью болен, но тут его осенили сразу две мысли, заставившие вновь вернуться к двери. Во-первых, поскольку всем в доме было известно о появлении полиции, почему голос за дверью квартиры 3 "в" спрашивает, не Джорджи ли это? И во-вторых, какой Джорджи? Единственный Джорджи, о котором Хейз мог в эту минуту вспомнить, был покойный по имени Джорджи Лассер. Он снова постучал в дверь.
– Джорджи? – спросил голос, по-прежнему приглушенно. Хейз попытался припомнить, где он слышал похожий голос раньше.
– Да, – ответил он. – Джорджи.
– Одну минуту, – сказали за дверью.
Он принялся ждать.
Он услышал приближающиеся к двери шаги. Тот, кто шел, был босым. Услышал, как отодвинули засов, затем вытащили из металлического гнезда цепочку, потом щелкнул обычный английский замок, и дверь приоткрылась.
– Вы не... – возмутился голос, но Хейз уже просунул ногу в образовавшуюся щель. Тот, кто был за дверью, попытался было захлопнуть дверь, но в эту секунду Хейз толкнул дверь плечом, она отворилась, и Хейз очутился в квартире.
В квартире было темно. Жалюзи были закрыты, пахло мочой, застоявшимся сигаретным дымом, человеческим потом и чем-то еще. Перед Хейзом стоял мужчина в помятой полосатой пижаме. Его лицо заросло пятидневной щетиной, и ему срочно требовалось постричься. Ноги у него были грязные, а на пальцах и на зубах – желтые никотиновые пятна. Дверь позади него была открыта, и Хейзу была видна спальня и кровать со спутанными простынями. На кровати лежала женщина. Кроме испачканной нижней юбки, задравшейся высоко и обнажившей иссеченную шрамами ляжку, на женщине ничего не было.
Не говоря уж ни о чем другом, эти шрамы свидетельствовали о том, что в квартире живут наркоманы.
– Кто вы, черт побери? – спросил мужчина.
– Полиция, – ответил Хейз.
– Предъявите документы.
– Не умничай, парень, – сказал Хейз, вытаскивая из кармана бумажник. – Достаточно взглянуть на все это, чтобы понять, что тебя ждут неприятности.
– А может, это вас ждут неприятности за насильственное вторжение в квартиру! – отпарировал мужчина, глядя на удостоверение, которое Хейз совал ему в лицо.
Хейз положил бумажник обратно в карман брюк и подошел к окну в кухне. Он поднял жалюзи, открыл окно, через плечо бросив мужчине:
– Ты что, уже дышать перестал?
– Что тебе нужно, легавый?
– Как тебя зовут?
– Боб Фонтана.
– А девчонку?
– Спроси у нее, – ответил Фонтана. – Спрошу, когда придет ее черед. А пока скажешь ты.
– Я забыл, – пожал плечами Фонтана.
– Сколько дней вы уже здесь сидите?
– Не знаю. Какой сегодня день?
– Понедельник.
– Уже понедельник?
– Не возражаешь, если я открою еще одно окно?
– Ты что, борец за свежий воздух?
Хейз вошел в спальню и открыл там оба окна. Девица на кровати даже не пошевелилась. Обходя кровать, он натянул юбку ей на ноги.
– В чем дело, легавый? – полюбопытствовал Фонтана. – Не любишь шлюх?
– Сколько времени она в таком состоянии? – спросил Хейз.
– Откуда мне знать? Я даже не помню, как ее зовут.
– Она жива? – спросил Хейз.
– Надеюсь. Она ведь дышит, разве нет?
Хейз, взяв девицу за руку, проверил пульс.
– Еле-еле, – сказал он. – Чего вы набрались?
– Не понимаю, о чем ты, – отозвался Фонтана. Со стула, стоявшего возле постели, Хейз взял обожженную столовую ложку.
– Что это, Фонтана?
– По-моему, ложка. Наверное, кто-то ел суп.
– Да ладно тебе. Где он?
– Что? Суп?
– Наркотик, Фонтана.
– Значит, для этого ты явился сюда?
– Кончился, что ли? – спросил Хейз.
– Не знаю. Ты сам задаешь вопросы и сам вроде на них отвечаешь.
– Ладно, – сказал Хейз, – начнем сначала. Сколько ты уже сидишь здесь, в квартире?
– С Нового года.
– Все празднуешь? А девчонка?
– Это моя сестра, и отстань от меня, – сказал Фонтана.
– Как ее зовут?
– Луиз.
– Луиз Фонтана?
– Ага.
– Где она живет?
– Здесь. А ты думаешь где?
– А ты где?
– Тоже здесь. – Фонтана заметил, что Хейз нахмурился. – Забудь об этом, легавый. Я сплю на кушетке.
– Сколько ей лет?
– Двадцать два года.
– А тебе?
– Двадцать шесть.
– Давно ты на наркотиках?
– Я не понимаю, о чем ты. Если у тебя есть, за что меня наколоть, выкладывай. А иначе убирайся.
– Почему? Ждешь кого-то?
– Ага. Президент Джонсон обещал прийти. Обсудить отношения с русскими. Он приходит обедать каждый понедельник.
– Кто такой Джорджи? – спросил Хейз.
– Не знаю. А кто он такой?
– Когда я постучался в дверь, ты спросил, не Джорджи ли это.
– Разве?
– Как его фамилия?
– Джорджи Джесел. Он приходит вместе с президентом.
– Тогда поступим по-другому, – предложил Хейз. – Не возражаешь, если я загляну в ящики комода?
– Советую предъявить ордер на обыск, прежде чем копаться в моем белье, – сказал Фонтана.
– Так, тут возникает небольшая дилемма, – заявил Хейз. – Может, ты поможешь мне ее разрешить?
– Конечно, буду рад прийти на помощь закону, – торжественно произнес Фонтана, закатив под лоб глаза.
– Быть наркоманом – это еще не нарушение закона, тебе такое, наверное, известно.
– Я даже не знаю, что такое наркоман.
– Но наличие определенного количества наркотиков – это уже нарушение закона. Вот тут и возникает дилемма, Фонтана. Наколоть тебя я не могу, пока не докажу наличия наркотиков в квартире. А доказать наличие без обыска тоже не могу. Но если я схожу в участок за ордером на обыск, ты спустишь в туалет все, что у тебя есть. Так что же мне теперь делать?
– Почему бы не пойти домой и не лечь спать, забыв обо всем? – предложил Фонтана.
– Конечно, я могу пойти против закона, обыскать квартиру и найти шесть фунтов героина...
– Еще чего!
– ... Тогда никто и не вспомнит, был или не был у меня ордер, а?
– Кто о чем будет вспоминать? Кого ты обманываешь, легавый? В последний раз я видел в этой округе ордер на обыск тогда же, когда в середине лета шел снег. Беспокоишься, что у тебя нет ордера? Так я и поверю. Ты взломал дверь и ворвался в квартиру, а теперь вдруг забеспокоился об ордере? Ха! – Никто не ломал дверь, Фонтана.
– Нет, конечно, ты только помог себе ножкой и плечиком, вот и все. Слушай, я полицию знаю. Обыскивать ты будешь, так чего крутить вола? Давай начинай, потому что я хочу спать.
– Знаешь что, Фонтана?
– Что?
– По-моему, у тебя ничего нет.
– Тебе это было известно с самого начала, легавый.
– Иначе ты бы боялся обыска.
– Верно. Тогда, раз мы договорились, почему бы тебе не мотать отсюда?
– Почему? Разве ты не хочешь, чтобы я был здесь, когда придет Джорджи?
– Я уже сказал тебе: я хочу обратно в постель.
– Ты ведь спишь на кушетке.
– Ага, значит, на кушетку, – согласился Фонтана. – Она вправду мне сестра, поэтому не старайся меня поймать.
– Как ее зовут?
– Лоис.
– В прошлый раз ты сказал «Луиз».
– Я сказал «Лоис».
– Ты что же, говоря о сестре, называешь ее шлюхой?
– Она и есть шлюха. И то, что она мне сестра, ничего не меняет. Все девки – шлюхи.
– Славный ты малый, Фонтана. Ты когда мылся в последний раз?
– Ты кто? Полицейский или представитель санинспекции? Если ты закончил, давай вали отсюда. Мне эти разговоры надоели.
– А что, если я скажу тебе, что Джорджи сегодня не придет?
– Не придет?
– Нет. А что, если он вообще никогда не придет?
– Почему?
– Отгадай.
– Это старый фокус, легавый. Ты хочешь, чтобы я сказал: «Джорджи не придет, потому что его взяли», – и тогда ты спросишь: «Взяли за что?» Только я на это не покупаюсь.