— Я надеюсь, что вы, насколько это возможно быстро, освободите деревню людей? — спросила Айлин.
Жрица смотрела пристально, не мигая, возможно подозревая, что я не слишком пекусь о благополучии ее народа. В чем-то она была права. Гномы и эльфы мне действительно были ближе. Возможно причина была в том, что и первые и вторые, в отличии от людей мира Лендлордов, не являлись религиозными фанатиками, может из-за некой раболепности что имперцев, что служителей Древних богов, перед власть предержащими. Впрочем, временно оставить Гнесин врагу я был намерен не из-за своего отношения к людям. Как бы еще это решение объяснить служительнице Владыки Света?
— Мы не можем сейчас освободить Гнесин, потому что не в силах его удержать, — спокойно, твердо ответил я. — Для того, чтобы обеспечить безопасность этого селения, нужно уничтожить чернокнижника и степняков, а у меня есть враги более близкие и опасные.
— И кто же это? — с вызовом спросила Айлин.
— Дроу. Вы, люди, плохо знакомы с этой расой, однако они очень хитрые твари, которых смертельно опасно оставлять в тылу. Уже данный поход является риском, темные могут в любой момент выступить против нас, а затевать второй, пока не устранена угроза атаки дроу, и вовсе было бы настоящим безумием.
— Так значит вы, тан, — с яростью спросила аколит, — готовы защищать любое свое селение кроме того, в котором живут люди?
И как то, что я сказал прежде, могло привести Айлин к таким выводам? Видимо она просто пропустила мимо ушей всю речь, бывшую ей не по нраву. Все же благоразумие Айлин я переоценил. Она была жрицей и представительницей иной расы, а потому несмотря на все воздействие толерантности, относилась к нам, гномам, настороженно.
— Я готов защищать людей и именно поэтому не направлюсь отвоевывать их сразу. Это будет сделано через неделю, когда у меня будут силы отстоять Гнесин от врагов.
— Если у вас нет сил сражаться сейчас, я сама могу встать на защиту детей Владыки Света, — Айлин поднялась, в ее взоре горела вера в собственную правоту. Самое опасное пламя для священников, ведь оно полностью застилает их взор.
— Вы готовы обречь на смерть жителей Гнесина?
— Я готова их защищать всеми силами, чего не чувствую в вас! — ответила девушка.
Выходит, что убедить Айлин логикой не удастся. А ведь отпускать ее крайне нежелательно. Сила аколита будет очень полезна в грядущем сражении с нежитью, да и в других битвах окажется не лишней. И при этом ни одного мага, подобного Айлин, в моем войске нет. К тому же восстание Гнесина, которое аколит явно намерена провести, даже в случае успеха, вернее особенно в случае успеха, обернется гибелью множества жителей, но никак не их спасением. Ведь следом за освобождением придет неминуемая расплата от чернокнижника, который непременно вернет это владение себе. Да и помимо него есть также степняки, что обитают неподалеку, и защищаться от них Гнесину будет нечем. А потому таковые действия Айлин нельзя допустить, и, к счастью, я знаю, как удержать жрицу.
— Хорошо, если вы не помните своих клятв, то можете быть свободны. Я даже выделю вам лошадь и провиант в дорогу.
— Клятв? — это слово оказало волшебное действие на Айлин. Она замерла на месте, растерянно глядя на меня.
— Вы сами поклялись служить мне в течение двух недель, но прошло только три дня, и обещание оказалось нарушено. Очень удобная забывчивость, но не мне судить вас. Полагаю, аколит вправе нарушить свое слово, особенно если оно дано гному.
Лицо девушки покраснело то ли от гнева, то ли от стыда, ее взор готов был метать молнии, однако такой магией она не владела. А потому Айлин развернулась и ушла, коротко бросив:
— Хорошо, я остаюсь!
Конец фразы она почти выкрикнула. А потому первым делом я посмотрел на детей, однако увидел их все также спящими. На мой немой вопрос Кацуми ответила, с извиняющейся улыбкой:
— Я накинула на это место полог тишины, господин, простите за столь несвоевременные траты.
Использовать ману подобным образом перед сражением и вправду было расточительно, однако я лишь благодарно кивнул кицунэ, добровольно взявшую на себя ношу заботы о детях.
— Кацуми, пожалуйста, отдохни перед сражением. Тебе вскоре потребуются все силы.
— Конечно господин, — ответила лиса и сразу улеглась на траву, подложив под голову один из хвостов.
А ведь день сегодня хмурый, и ночь уже надвигается… Но Кацуми не уйдет отсюда, не захочет тревожить детей.
— Вот, возьми мой плащ, — предложил я девушке, отдавая накидку.