Вместе новоявленные «партнеры» начали строить в предбаннике первое полностью новое здание. Давно заброшенные развалины в округе обживать было почти невозможно и просто опасно из-за ветхости.
Аспирин знал, что сам Хохмач куда-то исчез в своем последнем рейде в зону Разлома. После этого хотель принял и удержал на плаву Рыжняк. Он стал полновластным хозяином, но продолжал политику Хохмача по откатам. Таким образом, дружба с вояками крепла год от года, и деятельность сталкеров, каждый из которых, в сущности, являлся самым настоящим преступником-рецидивистом, получила почти официальное одобрение властей. О Хохмаче со временем позабыли. Пошли слухи да прибаутки, больше похожие на добрые сталкерские анекдоты, чем на полноценную информацию.
Отряхивая с себя капли, Аспирин шагнул внутрь здания. Запах пота, лука, соевой пасты и чеснока тут же ударил по мозгам. Клиенты хотеля в своем большинстве были русскими и прибывали в Тончон по автомобильной трассе из Владика. Однако кормили в хотеле, так сказать, с восточным колоритом, в котором смешивались, как в огромном тандыре, китайская, корейская, славянская, кавказская и тюркская традиционные кухни.
По странному стечению обстоятельств на Аспирина никто не обратил внимания, что сталкера насторожило – фигурой в Тончоне он считался видной. Причина невнимания окружающих отыскалась быстро: все бухавшие как один были заняты разглядыванием господ, изволивших спорить в центре столовой. Базар шел на высоких тонах, кричали трое: Кеша-Почтовый, Толя-Рыжняк и какой-то мужик из «цветастой» группы.
Озадаченный случившимся, Саня подсел за ближайший столик к знакомым пацанам (знакомы были почти все), чтобы узнать подробности научного диспута. За семь лет он ни разу не видел, чтобы Рыжняк повышал на кого-то голос. Почтовый иногда срывался, это было. Но чтобы сам хозяин бара? Нонсенс, едрить.
– Чё за тема? – спросил Аспирин с выражением крайнего интереса на харе. – Орать не работать, да?
Сидевший напротив суровый чел Потапыч, статью похожий то ли на бурого медведя, то ли на борца сумо в камуфляже, оглушительно втянул носом сопли и кивнул башкой на рассевшихся за дальним столиком «туристаф». Имени и фамилии Потапыча никто не знал, так что скорее всего это было очередное погоняло. Потапыч фамильярностей не поддерживал, но, сволочь, не опровергал, позволяя думать про свое имя что вздумается.
– Саня, понимаешь, – пояснил Потапыч, доходчиво крутя пальцами, – твой Почтовый совсем обуел от бабла. Набрал каких-то богатых мударасов. Те внаглую полезли к воякам на периметре. На камеру сниматься перед стволами. На хрена пацанам такое паливо? Люди в форме, естественно, их послали. Но понимаешь, Саня, – в этом месте Потапыч сделал акцент на уважительном обращении к собеседнику, – тут нарисовался наш снабженец. Эти напихали ему полные карманы купюр. А придурок рад! Взял лаве и припер чудесных людей сюда. В Зону оне хотят, понимаешь?
Аспирин улыбнулся, дослушав. Чутье не подвело. Еще раз мазнув взглядом по народу, он осмотрелся.
Сталкера угарали над туристами, периодически отпуская вслух какой-нибудь уродский подкол про внешний вид пришельцев. Те в ответ продолжали улыбаться и кивали, махая руками. Походило на то, что большая часть «туристаф» является иностранцами и не разумеет человеческой речи (то бишь русского разговорного). Те же, кто разумел, тоже предпочитал улыбаться – по Карнеги, чтобы не вступать в конфликт с социумом. С одной стороны, это был правильный лейтмотив. Ибо социум был бухим и вооруженным. С другой стороны, иностранцам было невдомек, почему хозяин гостиницы допускал свободное ношение оружия в баре. Черте-те кто в гости не забредал. Те же, кто присутствовал, прекрасно знали, что непонятки решаются за дверью. Не из боязни хозяина или погранцов. Но из уважения к «коллегам» по общности небритых бродяг, гордо именовавших себя сталкерами.
– Моя понимайт, – провозгласил Аспирин, не слушая деталей. После сытного ужина клонило в сон. Единственным желанием молодого человека оставалось пойти на второй этаж и запереться в своей комнатушке. Там развалиться на узкой, длинной кровати, блаженно вытянуть ноги и закрыть глаза. – Раз все в порядке, я спать пойду, – резюмировал Аспирин.
– Саня, не гони. Тебе разве не интересно, чем все закончится? – ввернул слово Орех, прозванный так за череп, который однажды не смогли пробить когти мутировавшей в Разломе таежной кошки. Орех сошелся со зверем один на один под Намдоном и выжил, зарезав штык-ножом. В качестве приза победителю достался собственный затылок – целый, но исполосованный шрамами. «Шрамов», однако, среди сталкеров хватало, в итоге появился «Орех».