Топот бронзового коня

    Поднял мокрый прут и задумчиво вывел на песке по латыни: «Improbe amor…» Это было начало стихотворной строчки Вергилия: «Improbe amor, quid non mortalia pectora cogis?» («О жестокая любовь, почему ты истязаешь сердца людей?»)

    Вспомнил слова отца, предостерегавшего от соблазнов столицы. Как он там, отец? Как там Сердика, старые друзья? Македония? Для чего Велисарий здесь, а не с ними? Кто решил, что его счастье в Константинополе?

    Сын гимнаста вытер платком лицо и какое-то время сидел с сомкнутыми веками. А затем прошептал:

    - Наплевать. Я не сдамся. Киснуть из-за баб не намерен. Не одна Антонина на свете.

    Взял коня под уздцы, сунул ногу в стремя и, поднявшись в седло, мысленно завершил фразу:

    - А она ещё пожалеет. В миг моего триумфа, наивысшей славы, власти и величия. Брошу взгляд в толпу, стоя в колеснице, и, увидев её, кину подаяние - медную монетку. Большего она от меня не дождётся.

    Стиснув зубы, поскакал к воротам, чтобы поскорей оказаться дома и отвлечься повседневной работой. Но в особняке у дяди Юстина поджидал нашего героя сюрприз. Принимая от хозяина лошадь, Кифа произнёс:

    - Где вы пропадаете? Мы тут заждались. Гости к вам.

    - Кто? - спросил Велисарий, вскинув брови.

    - Век не угадаете.

    Начинающий воин рассердился:

    - Что ещё за игры в загадки? Говори немедля!

    - Извините, извините, я не ожидал, что у вашей милости скверное расположение духа. Но сейчас настроение станет лучше. Прибыла из Сердики Македония.

    Тот опешил:

    - Македония?! Что-нибудь с отцом? Отчего она?

    - Слава Богу, с вашим батюшкой всё в порядке. А она оттого, что желает быть вместе с вами.

    - Ой, уж будто бы! Хватит насмехаться.

    - Никакого смеха. Так и объяснила: без него мне не жить. Любит потому что.

    Просияв, Лис заулыбался:

    - Не обманываешь меня? Точно, любит?

    - Не сойти мне с этого места. Влюблена, как кошка. А и то: прошагать столько стадиев [5] на своих на двоих, по таким-то погодам скверным, с узелком за плечами! Что-нибудь да значит.

    - Где ж она теперь?

    - Дожидается вас в людской.

    - Так зови скорее.

    Ну и Македония! Словно ангел, прилетевший с небес, принеся на крыльях благую весть. Словно противоядие от губительной страсти к Антонине. Велисарий теперь спасён.

    У себя в комнате сбросил плащ, костяным гребнем расчесал спутанные кудри, бороду и усы. Выглянул в окно и увидел, как слуга идёт по двору рядом с хрупкой фигуркой в тёмной накидке на голове. Да она похорошела как будто бы. Или нет, просто повзрослела?

    Дверь открылась. Кифа провозгласил с вальяжностью:

    - Ваша милость… Разрешите доставить…

    Господин махнул на него рукой:

    - Ну, иди, иди. Не мешай, пожалуйста.

    Македония подняла на него глаза - перепуганные, несчастные. Разлепила спёкшиеся губы:

    - Извините за беспокойство… Коли я некстати, возвращусь назад…

    Он шагнул к ней, опустил с макушки платок и провёл ладонью по расчёсанным на пробор светлым полосам. Ласково сказал:

    - Да куда ж назад? По таким-то погодам скверным?

    У неё в зрачках вспыхнула надежда:

    - Значит, дозволяете мне остаться?

    - Дозволяю, само собой. - Обнял её за плечи и прижал к себе. - Здравствуй, дорогая. Как я рад, что решилась ко мне прийти.

    Посмотрела на него всё ещё с сомнением:

    - Правда, рады?

    Ничего не произнося, просто взял и поцеловал горячо. А она ответила, обняла и прижалась страстно.

    В доме у Юстина отнеслись к появлению новой служанки с должным пониманием.

Глава 2

1