— Я… я был занят другими делами.
— Я так и понял. — Тор огляделся по сторонам. — Так говоришь, ты хранитель. А где Хеймдалл?
Скурдж фыркнул прежде, чем сумел остановиться:
— Этот предатель? Изгнан.
— Предатель? Хеймдалл? Да никогда в жизни! Кто посмел заявить подобное?
Скурдж улыбнулся. Эту часть он любил рассказывать всем, кто готов был его слушать.
— Сам Один. И он же назначил меня хранителем Биврёста в награду за мою службу, потому что…
— Один? Не думаю, — перебил его Тор. Он развернулся и направился в сторону дворца. Скурдж устремился следом, но поскользнулся на драконьей крови.
— Подожди! Только я могу доложить Одину о твоем прибытии! Это его повеление!
Покрытый грязью Скурдж сдался. Он не мог угнаться за Тором, который уже превратился в точку на горизонте.
Скурдж застонал. Он мог только надеяться, что после сегодняшнего не потеряет работу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— И вот так Локи в своей извечной мудрости перехитрил темного эльфа Малекита и ценой собственной жизни спас весь Асгард, свой дом, своего отца и все Девять Миров. Конец.
Из значительной толпы, окружившей сцену, раздались аплодисменты. Восторженные асгардцы собрались на большой террасе, в центре которой разыгралось представление, чтобы послушать актера. Во главе самодельного театра на открытом воздухе в массивном троне восседал сам Один. Откинувшись в сторону, он держал в руках кубок с вином.
— А также уничтожил Эфир, предотвратив сближение Девяти Миров, — напомнил владыка Асгарда со своего трона. Мы ведь не должны забывать деталей, верно?
Рассказчик горячо закивал, но прежде чем он успел внести правки в повествование, в толпе послышался рокот. Гул становился все сильнее, пока все зрители не начали переговариваться. Один в раздражении повернулся посмотреть на источник шума, и его хорошее настроение как ветром сдуло.
Прямо к нему направлялся Тор. Его взгляд был направлен на отца. Тор пробирался сквозь разбегающуюся перед ним толпу, все зрители как один судачили о возвращении бога грома… и об его внешности.
— Отец, я бы хотел переговорить с тобой, — произнес Тор, обращаясь к Одину.
— Тор! Эм, сынок! — Один внезапно выпрямился в кресле, принимая подобающую позу. — Какая… эм… неожиданная честь — лицезреть твое возвращение. Ты только что пропустил крайне выдающуюся пьесу о жизни твоего несчастного погибшего сводного брата, Локи.
— Похоже, я много чего пропустил, — многозначительно произнес Тор, сверля Одина взглядом.
— Ты прав. Мы должны переписать окончание и включить туда роль Тора в Великой битве. — Один кивнул королевскому писцу, который делал пометки в тексте. Всеотец повернулся обратно к Тору. — Не желаешь ли взглянуть на правки, сын мой?
— Я уже достаточно услышал, отец, благодарю тебя. — Тор начал приближаться к трону. Один взмахнул руками, и эйнхерии, его королевская гвардия, проводили зрителей к выходу с террасы, обеспечив отцу и сыну уединение.
— Давненько я не видел тебя, сын мой.
— Судя по всему, и я тебя давно не видел, — ответил Тор.
— Не могу не поинтересоваться, всё ли с тобой в порядке? Ты сам на себя не похож, — Один указал на потрепанные доспехи и плащ Тора, залитые драконьей кровью.
Бог грома криво усмехнулся:
— Забавно, потому что я собирался спросить тебя о том же самом.
Один неловко поерзал в кресле, а затем внезапно встал и направился к выходу с террасы.
— Будь так добр, приведи себя в порядок и составь мне компанию, эм, за ужином. Разве это не чудесно?
Тор подпрыгнул и приземлился прямо перед Одином, заблокировав тому путь к выходу.
— Знаешь, что я больше всего люблю в моих странствиях? Возвращение домой. Оно подобно Мьёльниру. Неважно, как далеко я его заброшу, он всегда возвращается ко мне в руку, даже если у него на пути кто-то встает.
Тор высоко задрал молот, как будто собирался метнуть его прямо в Одина.
— Так, сын мой, подожди минутку, не спеши…
Тор начал вращать молот над головой, все быстрее и быстрее, пока Мьёльнир, наконец, не был готов отправиться в полет.
— Ну хорошо, хорошо! — воскликнул Один.
Повисла напряженная тишина, а затем владыка Асгарда… начал испаряться. Иллюзия исчезла, и на месте Всеотца возник Локи.
Тор недоуменно покачал головой:
— Как бы я хотел ошибаться насчет тебя, братец. Как ты сумел избежать смерти?