Тишина. Полная. Внезапная. Словно единым взмахом остановлен симфонический оркестр. В этой тишине колышется высокая трава. Напряженному взгляду охотника может показаться, что за каждым колыханием может скрываться силуэт самого грозного африканского хищника.
Сливаясь с цветом земли и травы залегла самка. Рядом детеныш. Самца не видно.
Человек, не таясь, в полный рост идет по саванне. Он напряжен. Это Родди. Время от времени он останавливается.
Шагах в семи и справа за ним следует другой человек -- это Билл. Еще в десятке метров -- русский. Видно как напряжен его палец на спусковом крючке.
-- Ей, мистер Кинг, ты где?! Мне нужна твоя шкура!
-- Родди, черт! -- Катится капля пота по виску Билли. -- Что ты творишь!..
-- Выходи, нестриженный парень! Сколько ты не был у парикмахера?
Русский хмыкает. Ему тоже не по нраву, что творит Родди, но его восхищает забубенная удаль американца.
Жестким, бесстрастным, даже ленивым взглядом самец следит за этой троицей. Она движется к нему, но у льва хорошая позиция, он чуть в стороне от их маршрута.
Чем ближе охотники, тем ниже лев опускает голову. Он медлит. Он словно взвешивает что-то. Кажется, вот-вот глаза впереди идущего встретятся с его взглядом. Мгновение... Лев отводит взгляд от охотника. Еще мгновение, и его нет. Он исчез. Бесшумно, не колыхнув травинки. Бесплотный дух среди только ему ведомых троп.
Они уже далеко отошли от вертолета. Силуэт машины словно плавится в жарком мареве, висящем над саванной. Именно с той стороны и двигался снова возникший хищник -- хозяин саванны...
Билли догнал Родди у очередного кустарника. У того уже прошел прежний запал. Родди тяжело дышал, лил на голову воду из фляжки.
-- Чертова кошка, -- выругался он. -- Билл, семейка где-нибудь залегла. Мы можем ползать по этой саванне до скончания века.
-- Надо с воздуха.
-- Знаешь, тебе придется нас навести. Помаячишь, я чувствую, самец где-то неподалеку.
Билли обернулся на вертолет. Все лучше, чем таскаться по жаре за этим ненормальным.
Проходя мимо замыкающего -- тот оставался чуть в стороне -- Билли остановился:
-- Присмотри за этим придурком. Я как-никак знаю его с детства, без него будет скучно.
С Джорджа тоже градом катил пот.
Они встретились через десяток шагов. Сначала глазами. Присевший, готовый к прыжку лев смотрел внимательно и спокойно... Невозможно определить, что видит человек в таком взгляде -- сказать приговор, значит не сказать ничего.
На могучем теле льва медленно, как охотник взводит курок, напрягалась последняя мышца.
Во всей красе Билли увидел зверя уже в воздухе. С разваливающейся в прыжке гривой. Смазанная стремительным прыжком косматая тень летела к нему метрах в двух от земли, а его винчестер стал вдруг настолько тяжел, что руки не могли его поднять.
Боже, какой кадр! -- мелькнула в башке Билли идиотская мысль. Стоп-кадр, еще стоп-кадр, еще...
Билли не слышал выстрела. Не видел и кто стрелял. Разрывная пуля попала льву в голову и это Билли видел. Как она вошла в пасть, задев и превратив в осколки страшный, в палец величиной клык. Как эти осколки летели в стороны. Он видел, как у смертельно раненого зверя дрогнули зрачки. Страшный удар крупного калибра еще в полете стал разворачивать хищника.
Потом свет в зале выключили...
Родди начал стрелять с прыжка. Он толкал себя рывками к месту падения Билли и льва, выставив вперед ствол и безотчетно нажимая на спусковой крючок. Он орал что-то свое и слюна нитками летела, тянулась по ветру с губ. Отшвырнув разряженный винчестер, он выхватил армейский штык-нож. В полете вложил в первый удар всю силу. Он кромсал кинга могучими ударами из-за спины, от груди, наотмашь. Только выбившийся из сил, весь залитый кровью он остановился. Вдруг. Как уснул.
Худющий русский поднялся с колен. И на неверных ногах двинулся вперед.
Вдвоем с очнувшимся Родди, шатаясь, как пьяные, они свалили тяжеленный зад зверя с Билла. Тот судорожно втянул воздух.
-- Жив?!
Парень явно родился в рубашке. Грудь, голова целы. Вывернутая ниже бедра нога, откуда сквозь распоротую штанину торчала сломанная кость, была не в счет.
Они перехватили ногу повыше перелома ремнем от винчествера. Родди повернулся к Джорджу:
-- Там, в вертолете, есть все, вплоть до носилок. Давай...
Когда Билли со всеми предосторожностями перекладывали на носилки, он пришел в себя, взял за руки Родди:
-- Я видел такое!..
-- Молчи, Билли, потом...
-- Нет, ты представить этого не можешь. Никто не может представить. Я видел...
Перед погрузкой в вертолет он остановил Джорджа движением руки:
-- Парень, ты спас мне жизнь. Я не понимаю, как это у тебя получилось, но ты это сделал... Знаешь, я видел полет твоей пули. Клянусь, это правда. Я видел, как пуля дробила ему клык. Это может видеть человек?..
-- Потом, Билли...
-- Джордж, я всю ночь думал о том, что ты мне рассказал. Дерьмо это, Джордж. Я могу это написать, но это не сценарий. Это нельзя снять. А теперь я знаю, что я сниму. Это будет нечто. Такого никто не видел... Кроме меня...
-- Еще один фильм, Билли? -- улыбнулся тот, кого звали Джордж.
-- Да, еще один.
5 июля 2001 года, Москва
Вернувшись в столицу, Сергей не застал здесь Михалыча. Последнее время Михеев вообще редко бывал в белокаменной. По неделе, по две, а то и по месяцу пропадал в заграницах. Приезжал и несколько дней отсыпался у матери, которая жила где-то на Сивцевом Вражке. Или на даче, в Звенигороде.
Когда Михеев бывал в особняке, к нему приходили люди, в основном незнакомые Сергею: раньше видел только двоих. Оба, как он понимал, были из прежнего ведомства Юрия Михайловича.
Группу своих советников Михеев больше не собирал, лишь время от времени просил Сергея забрать то у одного, то у другого какие-то материалы и переслать, где бы он не был. Материалы всегда были в плотных конвертах, заклеенные на совесть.
Но однажды разговор у них все же случился. Начал его Сергей, который уже не видел просвета в делах корпорации.
-- Что будем делать, Михалыч? Долги виснут удавкой.
-- Кто-то грозил? -- Поднял глаза Михеев. -- Дай мне фамилии.
-- Михалыч, мы так не договаривались...
-- Как -- так?
-- Что ты будешь делать с фамилиями?
-- Не волнуйся, ничего ни с кем не случится. Встречусь, поговорю. Только и всего. Может, предложу в покрытие долгов дело поперспективней...
-- Нам бы самим не мешало к делам вернуться.
-- А мы с тобой чем занимаемся? -- Откинулся в кресле Михалыч.
-- Если честно, не знаю.
-- Ладно, садись и слушай. Есть план, который может многое поменять. В наших делах тоже. Но главное, скажем так, экономический климат... Вот ты несколько раз ездил в Америку, встречался с Коллинзом. Я тоже кое с кем за это время встречался. Помнишь, та схема управляемых кризисов, о которой мы говорили? Так вот, это не турусы на колесах, не плоды воспаленного воображения. Многое начинает обретать имена и фамилии. И вот тебе задача, Сережа...
Задача была не интересной. Обзавестись Интернетом, освоить его и качать информацию по дюжине поисковых слов. Завести альбом, в который выклеивать все статьи из центральных газет, где упоминаются несколько известных имен.
-- Английским владеешь? Тогда выпиши еще вот эти газеты. -- Перед Сергеем лег еще список.
-- У нас скоро денег и на российские газеты не хватит. -- Попробовал шутить Сергей.
-- Продашь особняк. -- Не принял шуток Михалыч. -- Кстати, ликеро-водочный завод я уже продал. Деньги в трех ячейках Межбанка, номера ты знаешь, ключ у тебя имеется. Надо будет тысяч сто пятьдесят положить на карточку "Виза". Карточку мне. С остальными деньгами бережней...
Через пару дней он снова уехал. А Сергей занялся непривычным для него делом. С утра с ножницами и клеем засаживался за газеты. Потом шарил по Интернету. Пачки распечаток и блокноты с вырезками вечером по дороге домой завозил по адресу, оставленному Михеевым.