«Imagination is move immortal then knowledge» — «выражение более важно, чем знание», — сказал Альберт Эйнштейн. А Лев Николаевич Толстой высказался по этому поводу еще раньше: «Наука и искусство также связаны между собой, как легкие и сердце, так что если орган извращен, то другой не может правильно действовать».
Впрочем, речь идет не только о науке. Великий практик хирургического рукодействия профессор Юдин утверждал, что, если хирург не восхищается живыми красками природы, не разбирается в глубинах литературных сюжетов, равнодушен к театру, не понимает живописи, не восхищается скульптурой, такой хирург никогда не сможет легко и точно сопоставить ткани.
И, развивая эту мысль на высоте Духа, Юдин проникновенно и точно описывает практическое рукодействие хирурга: «Тут нужны четкость и быстрота пальцев скрипача и пианиста, верность глазомера и зоркость охотника, способность различить малейшие нюансы цвета и оттенков, как у лучших художников, чувство формы и гармонии тела, как у лучших скульпторов, тщательность кружевниц и вышивальщиц шелком и бисером, мастерство кройки, присущее опытным закройщикам и модельным башмачникам, а главное умение — шить и завязывать узлы двумя-тремя пальцами вслепую, на большой глубине, то есть, проявляя свойства профессиональных фокусников и жонглеров. Ибо очень многие операции уже на конечностях уподобляются точнейшим столярным работам, а многие случаи обработки и свинчивания костей требуют не просто слесарных, а тонких механических приемов. Операции на лице, щеках, веках подобны художественным аппликациям или инкрустациям перламутром и драгоценными породами дерева, а глазные операции требуют буквально ювелирной работы. Наконец, необычайная сложность брюшной топографии и патологии требуют от абдоминального хирурга не только свойств, знаний и сообразительности архитекторов и инженеров, смелости и решительности полководцев, чувства ответственности юристов и государственных деятелей, но и высокого технического мастерства, ориентировки, безупречной техники шитья и кройки и подлинного искусства при разгадке ребусов и китайских головоломок, каковыми представляются многие случаи кишечных узлообразований и заворотов».
И вот в такой сложный, ответственный и филигранный мир косяками и толпами врываются вдруг балбесы-ревизоры, пропитанные духом и мясом рыжей коровы. Враги-непрофессионалы, они совершают свои ужимки и прыжки, пишут зловещие протоколы. И все сущее трещит и рушится прахом. И нету Шхины, которая бы прикрыла и защитила от них.
Впрочем, хирурги, может быть, слишком высокая генерация в человечестве. С такой высоты и падать-то больно. А что там пониже — на земле или даже чуть глубже, у тех же сантехников, например?
А вот что. В Тель-Авиве, в аэропорту Бен-Гурион мы грузились в самолет, который берет курс на Ростов. В салоне встречаем знакомого сантехника из Ростова. Впрочем, он там давно не живет, как выяснилось, поскольку живет и трудится в Израиле уже несколько лет, хотя гражданства не имеет, но зарабатывает хорошо. А нынче летит в гости проведать родных.
«Послушай, — говорю я, — ну, мы, евреи, едем в свою страну, здесь наши дети, внуки и, вообще, все наше. А тебе, русскому человеку, что делать здесь? Чужая страна, чужой иврит, другая ментальность, климат иной с жарой и хамсином. И гражданство тебе лишь через семь лет после экзамена по языку, по истории, по законодательству. А пока ни корзины абсорбции тебе, ни машканты, ни льгот… Что же тебя заставило?»
Он сказал: «Легче язык выучить, климат пережить, ментальность усвоить, ко всему легче приспособиться, чем с нашими чиновниками там дело иметь».
Да. Немало на Земле Обетованной русских токарей, кстати, самых лучших в своей специальности, таких слесарей, плотников, плиточников, станочников, лесников. Они не обязательно приехали с еврейскими женами, многие сами по себе. В страну, где сожгли рыжую корову; хотя, если говорить откровенно, полностью избавиться от ее духа и ее мяса и здесь пока не удалось.
Одним словом, не прекращайте стараний, маэстро, не убирайте ладоней со лба.
8. БАЛАК
Балак — это имя царя моавитян. Моавитяне увидели, что сыны Израиля одерживают победы сверхъестественным чудесным образом. Они выяснили, что сила Моше в его словах. Тогда моавитяне решили, что нужно противопоставить Израилю такого человека, сила которого тоже в его словах.
И тогда Балак, царь Моава, отправил послов к Бильаму, который обладал пророческим даром.
Послы Балака сказали Бильаму: «Вот, народ вышел из Египта, и вот покрыл он лик земли и расположился напротив меня. А теперь просим тебя, пойди и прокляни народ этот, ибо он сильнее нас! Может быть, сможем разбить его и изгнать его из страны; ведь мы знаем, кого ты благословишь — тот благословен, а кого проклянешь — тот проклят!».
Как утверждают мудрецы Торы, Бильам ненавидел Израиль и с удовольствием бы проклял его. Тем более, что Балак, царь Моава, обещал ему за это очень солидное вознаграждение.
Однако никакой пророк не может вещать свои истины и мысли вопреки воле Господней. Поэтому все попытки Бильама наложить проклятие на народ Израиля оказались тщетными. Такие попытки делались неоднократно, к тому же после обильного жертвоприношения. И тогда обескураженный Бильам был вынужден сказать своему заказчику, царю моавитян Балаку: «Как проклинать мне того, кого Всесильный не проклинает? И как гневаться мне, если не гневается Бог. Вот с вершины скал вижу я: вот народ этот отдельно живет и между народами не числится».
Эти слова знатоки Торы толкуют так: не исчезнет он, как прочие народы, ибо народ Израиля не числится среди «всех народов».
Сегодня, спустя примерно 4 тысячи лет, мы, как живые свидетели, можем подтвердить этот постулат. Эта идея отражена в популярной еврейской пословице: «Мы пришли на эту землю первые и уйдем последними».
А пока, возвращаясь к тексту Торы, вспомним еще раз, как народ Израиля, будучи значительно слабее противостоящих ему государств, все же разгромил их, опираясь на помощь Всевышнего. А других вариантов на тот момент просто не было.
Аналогичная ситуация повторилась в 1948 году во время войны за Независимость. Немногочисленное еврейское население Палестины, слабо вооруженное, практически не успевшее создать регулярную армию, в первый же день провозглашения государства Израиль, столкнулось с тотальным арабским нашествием. Вооруженные армии Ливана, Сирии, Саудовской Аравии, Трансиордании, Ирака и Египта объединили свои силы и начали наступление на Израиль. Военное и численное превосходство арабских стран было настолько огромным, что сопротивление и последующую победу Израиля могут объяснить, пожалуй, только религиозные евреи. Были, например, такие участки фронта, где восьмилетние сидели в окопах, а пятилетние в тылу, в пятидесяти метрах от них в песочнице. Религиозные евреи Цфата, в основном каббалисты, отродясь не брали в руки оружие. Однако же они остановили сирийские войска на подступах к своему городу в горах, учинив грандиозный камнепад. А два раввина остались в синагоге и поддерживали связь со Всевышним. Они сидели в креслах, которые были соединены деревянной перемычкой. В эту перемычку между двумя раввинами попал снаряд, который не взорвался. Дыру от снаряда не заделывают по сей день. И мне удалось ее увидеть при посещении Цфата.
Еще один случай такого рода мы наблюдали во время Шестидневной войны. Это сегодня известно, что она была шестидневная и победоносная. А тогда, перед началом войны, европейские интеллигенты просили у правительства Израиля разрешения на вывоз еврейских детей за границу, чтобы спасти хотя бы их. Совестливые интеллигенты на Западе и кое-кто из парламентариев даже подымали вопрос о посылке специальных военных подразделений на защиту Израиля.