— Так, мы сюда приехали, чтобы подколками обмениваться? — вмешался я. — По коням!
И мы вскочили в седла байков и поехали к одной из выбранных Мизуки позиций.
— Все, как по заказу, сказала Мизуки, глядя в прицел гауссовки.
— Да, точно, — я тоже видел окно дома и голову цели в нем. — Хитоми?
— Дроны нас не видят, — она водила пальцем по планшету. — Сейчас они обращены в другую сторону.
— Мизуки?
— Сейчас, — и от винтовки Мизуки до окна протянулась тонкая невидимая обычным зрением нить. — Есть. Вероятность поражения цели — девяносто процентов.
— Больше можешь? Второго выстрела нам сделать не дадут, — напомнил я.
— Сейчас, — поерзала Мизуки, устраиваясь поудобнее. — Девяносто два, больше не могу. Я не волшебник. Точнее, я, конечно, волшебник, но винтовка не снайперская. Будет время — переделаю ее в снайперскую, надо только заменить…
— Не отвлекайся, — сказал я.
— Объект в прицеле, — сказала она. — Жду указаний.
— Огонь по готовности, — сказал я.
— Поняла, — она замерла, как изваяние нимфы с веслом. Точнее, с гауссовкой.
За ней наблюдать, когда она целится — одно удовольствие. Сначала опустила взгляд от прицела на пару секунд, чтобы снять послесвечение с сетчатки и повысить ее чувствительность, сделала три глубоких вдоха, насыщая кровь кислородом, затем полувыдох — в нем наибольшая устойчивость системы «стрелок-оружие». И только после этого плавно, но уверенно, потянула спуск.
Хлопок пули, перешедшей звуковой барьер, прозвучал для меня артиллерийским залпом в ночной тишине. И через долгих три секунды я увидел, как разлетелось, словно от взрыва, бронестекло, а стена за ним окрасилась красным.
— Цель ликвидирована.
— Подтвердить не могу, но по косвенным признакам — да.
— Ну тогда ходу!
Мы помогли Мизуки закинуть гауссовку за спину, и рванули обратно к фургону. Пара минут у нас точно есть, пока не очухается охрана и не начнет искать стрелка далеко за периметром. Ну а осмотр будет только завтра, и максимум что они найдут — сожженный на пустыре фургон «Суши Сагамори», в котором никаких улик не останется, уж об этом мы позаботились.
Глава 4
Кое-где еще работали пожарные расчеты, но господин Тамуро, кумите клана Тамуро-кай, смог получить разрешение мэра на посещение места катастрофы. В принципе, он был владельцем недавно возвышавшейся здесь недвижимости, так что ничего удивительного.
— Уважаемый человек, — хихикнул Ронин, глядя через оптический прицел на старичка с тростью, выбравшегося из лимузина. — Так ваше начальство их называло?
Такэда не ответил, хотя к подколкам Ронина по поводу полицейской коррупции уже привык. Они засели на двадцатом этаже частично разрушенного небоскреба в восьмистах метрах от воронки, оставшейся от завода по производству малой и средней сельскохозяйственной механизации. Такэда поднес к глазам бинокль. Видимость была не очень, дождь продолжал лить.
— Далеко, — прокомментировал Такэда.
— А ближе домов не осталось, — продолжал веселиться Ронин. — Точнее осталась парочка, но в них забираться страшно, и там пожарники. Пожарники хорошие, их не надо убивать.
— Ну ты маньячина… — пробурчал Такэда. — Я понимаю, что ближе не подобраться, но из этой винтовки ты на километр попадешь хорошо если в лимузин. О! Смотри. Тамуро еще охранники прикрыли со всех сторон.
— Ожидаемо. Стандартные антиснайперские мероприятия. Дураков там не держат в охране.
— На кой же ёкай мы тогда сюда забрались с винтовкой?
— Уж точно не стрелять. Прицел тут хороший, я к нему привык.
— Ну и отстегнул бы его, а винтовку оставил бы в машине.
— Нет, это дурной тон. Какое бы хорошее ни было крепление, потом все равно заново винтовку пристреливать после снятия прицела. Я слишком ленив для этого.
— Ты много для чего ленив.
— Это да, есть у меня такое достоинство.
Такэда разглядел, как один из сопровождавших прислужников раскрыл над головой Тамуро зонт. Остальные плотно заслоняли босса телами в пуленепробиваемых плащах.
— Да, грустно ему, — произнес Ронин. — Сколько лет этот завод был основой финансового процветания клана. А тут раз, и нет его.
— Да уж, — ответил Такэда. — Ты прав, я о таком ударе по якудза раньше и мечтать не мог.
— Еще и штраф ему стопудово впаяют за нарушение техники безопасности на опасном производстве. Чисто чтобы народ не бурлил.
— Ему уже вряд ли, — резонно заметил Такэда.
— А, да, точно. Старичку жить осталось всего ничего.