— Сколько нам туда пилить? — спросила Кошка.
— Ну судя по навигатору, минут десять.
— Успеем… может быть, — сказала Мизуки, придерживая чехол с крупнокалиберной снайперской винтовкой на коленях.
— Пока радиус возможного нахождения цели здесь, — я очертил на планшете склады, где в центре был уничтоженный Ронином сарай Кикути-кай. — Точнее сказать трудно.
— Вот выйдет на связь — и посмотрим, — сказала Мизуки. — Если это серьезная операция, то там будет множество целей, в том числе и снайперы.
— Придется тебе опять в одиночку работать, — сказал я. — Без пары.
— Привыкать, что ли? — хмыкнула она. — За пару сойдет мой имплант, да и вы поможете.
Далеко впереди блеснула вспышка, как от взрыва.
— Похоже, мы засекли местоположение Ронина, — сказала Хитоми.
— Да, это было здесь, — я ткнул пальцем в планшет.
— Ага. Вы высаживаете меня вот здесь, — Мизуки тапнула точку на экране.
— Не далековато?
— Для «Антиснайпера»? — она похлопала по чехлу на коленях. — В самый раз. Уж на километр с небольшим его хватит.
— Ладно, готовься, — я перебрался к управлению фургоном, слыша, как Мизуки распаковывает свой чехол для переноски, треща липучками.
— В принципе, я готова, — сказала она.
— Ну тогда — пошла! — я остановил фургон, давая возможность ей вылезти через дверь с огромной железной дурой.
— Все, — сказала она, и захлопнула дверь фургона.
— Ну а теперь — наш выход, — сказала Хитоми.
Удар пули в конструкцию, и звук выстрела, докатившийся до нас тогда, когда тело якудза, выпустив снайперку, свалилось вниз.
— Первый готов, — подтвердил я, хотя Мизуки сейчас и сама видела на импланте картинку с общего канала.
— Второй тоже, — изображение с ее импланта дрогнуло, борясь с отдачей, и второго боевика на крыше разорвало пополам, опять же с трехсекундной задержкой по звуку. — Одно удовольствие.
Я ее понимал — здесь не нужно было кидать заклинание для прицеливания, а ее баллистический компьютер брал данные с наших датчиков, мы были непосредственно у целей.
— Направо, — я кивнул Кошке, услышав звук разрыва гранаты в грохоте заполошной автоматической стрельбы. Ронин развлекался, уйдя куда-то под землю. А вот у того ангара, который он упустил из виду, шло какое-то мельтешение, какие-то люди пытались усадить кого-то в машину…
— Общее Оглушение, по максимуму! — скомандовал я Хитоми, и мы выплеснули волну в направлении второго ангара. Эх, хорошо пошло! Стрельба стихла, и в этой напряженной тишине глухо бумкнула винтовка Мизуки — нашла, видать, третью цель.
— Путь свободен, — сказала Мизуки.
— Принято. Пойдем развлекаться, — мы побежали к машине, ничего не боясь — хрен нас кто увидит, пока мы под скрытом.
Около машины валялось человек шесть, в том числе и наш многострадальный Такэда. Живой, однако с помятой мордой — видать, накидали ему для приведения в соответствующее состояние для допроса.
— Живой, — я прижал два пальца к его шее.
— А где наш второй твикс с заливкой поперек?
— Ронин, выходи! — крикнул я.
Секунд через пятнадцать из дыма и копоти вышел Ронин, устало державший штурмовую винтовку за рукоять.
— Что вы так долго? — спросил он, прокашливаясь и отплевываясь.
Мы с Хитоми не сговариваясь заржали.
— Ну ты блин даешь! — сказал я. — Сам чего тянул? Тут должна быть постелена красная дорожка из выпущенных кишок.
— Я и так там мяса навалял, — он от души пнул по ребрам валявшегося без сознания якудза. — Только вот снайперы прижали.
— Ну с ними уже разобрались.
— Я еще не закончил, — он достал пистолет и взвел затвор. — Пойду пока контроль проведу.
— Только раненых. Нам надо оставить для допроса и для мясо-шоу.
— Этих хватит? — он кивнул на валяющихся около машины.
— Хватит, — уверенно заявила Хитоми. — И давай быстрее, пока кэйкуны не подъехали.
— Я быстро, — Ронин повернулся, и пошел обратно под аккомпанемент одиночных пистолетных выстрелов.
— Я пока фургон подгоню, — сказала Хитоми. — Перепакуй их.
— Будет сделано, госпожа иссо! — Я картинно выпучил глаза.
Пятеро обнаженных боевиков были прикручены скотчем к стульям в одном из заброшенных зданий Роппонги. Почему обнаженных? Никакой эротики в этом не было, да и хентая здесь не будет. Просто обычная психологическая подготовка к допросу — так человек чувствует себя беззащитным и жалким, особенно уязвимым. А тут еще и все расписные — зататуированные от пяток до шеи, прямо выставка примитивного искусства дикарей.