— Нас там еще в этом не обвинили? — спросил я. — А то мы удобная дежурная жопа для императора.
— Пока нет. — покачала головой Реми. — Взрывы были произведены неустановленными лицами из числа протестующих.
— А что, очень удобно, — хмыкнула Хитоми. — Под этим соусом они сейчас начнут зачищать оппозицию. Грамотно работают. Сначала переполнить морги, а потом и тюрьмы.
— И этим самым они нивелировали все наши усилия по устранению императора с доски, — сказал я. — Естественно, что сейчас никому не до Такахаси с его признанием. Когда император получил абсолютную власть над Японией, поставив раком всех, кто мог ему помешать.
— В том числе и нас, — подтвердила Хитоми.
— В том числе. А также либералов, штатскую власть, дзайбацу и якудза — спецназы под контролем министра обороны разберутся со всеми.
— Мы своими руками создали монстра, — сказала Мизуки.
— Как создали, так и уберем. Со временем. Если до тех пор не скопытится, — сказала Кошка. — Эх, говорила я тебе, надо было его навестить во дворце и показать ему кису, пока это было возможно.
Она горько улыбнулась, вспоминая одну из своих акций.
— К сожалению, теперь все. Дворец сейчас оцеплен так, что там муха не пролетит, а детекторы магии сразу поднимут тревогу. Ладно, что теперь жалеть — надо решать, что будем делать дальше…
— А вот это решать не вам, — тон Реми внезапно изменился, приобретя жестяные нотки в голосе. — Решать это буду я. И как выясняется, не только я.
Ну только для полного счастья Его еще не хватало!
— И будет нужна личная встреча.
— Сейчас? Когда на улицах полно патрулей?
— Они гражданских не трогают, если те не похожи на террористов или подозрительных лиц. А я думаю, с этим вы справитесь. Итак, слушайте…
Эпилог
Сибуя никогда не спит — это аксиома. Даже сейчас в условиях чрезвычайного положения и комендантского часа в специальном районе работало все. И отличие было только в том, что народу сейчас на улицах было поменьше, а на улицах появились вооруженные патрули из офицера и двух солдат. То-то приуныли карманники и прочий криминальный элемент!
Мы с Реми — точнее Ним, он так и не покинул ее тело — вошли в «Омотесандо», дорогой ресторан высокой кухни в Сибуе.
— Куда, дорогая? — мстительно подколол я его. Ну в самом деле, мало того, что заставил меня вырядиться в дорогой костюм, который сидел на мне как собака на заборе, так и практически ограбил Хитоми, покопавшись в ее гардеробе под горестные вздохи и прикладывая к себе каждую красивую тряпку. Потом выбрал дорогое новое платье, которое Хитоми еще не успела ни разу надеть, и под зубовный скрежет кошачьих клыков надел-надела его на себя, то есть на тело Реми, в котором он сейчас находился.
— Не слишком ли жирно? — со злостью спросила Кошка.
— Терпи, — аватар покрутился перед зеркалом, красуясь так и этак. — Прическу лучше поднять или опустить?
— Как вам, трансвеститам, угодно, — хмыкнула та.
— Не хами, — отзвался Он. — А то вселюсь в тебя и пойдешь аватаром.
— Ну уж нет, — сказала Хитоми. — А то вдруг тебе извращенного секса захочется, а задница потом у меня болеть будет? Не дождешься.
— Ну тогда помогай и не трепись.
— А зачем вообще сэмпаю сопровождающий, да еще в теле куклы?
— Ну, во-первых, не в теле куклы, а красивой женщины, неотличимой от настоящей, а во-вторых в приличные места ходят парами. А то за нетрадиционных примут.
— Ну уж с секс-куклой ходить по ресторанам — верх нетрадиционности, — оскалилась Хитоми.
— Что я сказал про вселение? — спросил аватар, непринужденно поправляя прическу. — Взять тебя что ли действительно?
Кошка сдалась, и только злобно и молча начала помогать собираться аватару. Получилось, кстати, очень даже ничего — по крайней мере, дорогая леди из эскорта, органично смотревшаяся в ресторане.
— Нам — в кабинет, — аватар покрепче вцепился под ручку.
— Не надо переигрывать, — сказал я.
— Ну вот и не дергайся.
Кабинеты в этом дорогом ресторане были действительно кабинетами человек на десять, с роскошной, но ни разу не аляповатой отделкой, красивой мебелью. Все то, куда можно пригласить уважаемого делового партнера нерядового ранга скромно отметить выгодную сделку или наметить следующую.
Когда метрдотель отвел нас в такой кабинет, то там уже был сервирован стол и были посетители. Необычные. И причем гайдзины, молодые, лет восемнадцати-двадцати. Я попытался сосканировать ауру, но был мягко, но уверенно остановлен.