С учётом сказанного, Рюдзи, сидящий рядом с ней по-японски, выглядел как минимум подходящей парой Карманному Тигру. Его глаза с маленькими зрачками сверкали безумной яростью — будь он обычным хулиганом, то мог бы ухлопать пятерых за раз, лишь взглянув на них. Но на самом деле это была лишь унаследованная от отца внешность, не более того.
Методичный, нескладный и мягкий человек, не слишком сильный, для кого заниматься домашней работой столь же естественно, как дышать — вот каким был Рюдзи Такасу. Рюдзи про себя думал, что для такого, как он, просто невероятно проводить время с такой девчонкой, как она.
Но конечно, он не собирался позволить Тайге узнать о таких своих мыслях.
— Ну так что? Так и быть, я объясню подробно, раз уж ты такой тупой, так что слушай внимательно, договорились?
— Угу.
Она сильно толкнула Рюдзи снизу в подбородок своим тонким пальцем и продолжала давить. Её глаза, взглянувшие на него, блестели презрением, граничащим с возмущением.
— Ты сказал что-то вроде «если это возможно», «хоть чуть-чуть» и «если повезёт», так?
— Т-так. И что с того? И прекращай тыкать людей в подбородок.
— Ты всегда так говоришь. «Если возможно», «если всё хорошо», «будет замечательно, если всё пойдёт хорошо», «уф-уф» (корчась), и так далее. Уже столько времени ты… Нет, мы оба так себя ведём, робеем и ждём, пока повезёт, а в результате всегда облом. Разве не прослеживается эта схема? Если мы и дальше так будем себя вести, то всю жизнь проживём таким макаром. Если мы не обратим внимания, что пора действовать, ты будешь псом, а я его женой, и на нашей свадьбе в собачьей конуре Минорин и Китамура, наверно, скажут что-нибудь вроде «Мы всё время поддерживали эту парочку!!», произнося искренний тост.
— Не… не может быть… это…
Он не припоминал «уф-уф» или корчи, но… Её мысль, что они вязнут в этой схеме, выглядела вполне резонно. Так могло быть. Он не мог этого отрицать. Взглянув на лицо Рюдзи, Тайга решительно кивнула…
— Верно? Вот почему мы увидели этот сон-предупреждение. Всё окончательно решится именно сейчас, так что если вы не покончите с этой схемой облома, вас действительно ждёт псиное будущее — вот о чём он говорит. Это тот долгожданный и единственный в жизни шанс, так что если мы упустим его, другой может уже никогда не представиться.
— …Иначе говоря, в этой поездке мы должны будем действовать совместно и надеяться на лучшее…
— Опять ты со своим пессимизмом! Всё тот же ход мыслей. Нет, мы должны сделать всё возможное именно сейчас. Мы совершенно, абсолютно не хотим закончить так, как в этом кошмаре. Ты не думаешь, что мы должны сконцентрировать все наши усилия, чтобы один из нас помогал другому? Это лучше, чем наш общий крах, верно?
— У-угу…
Поскольку её палец по-прежнему упирался ему в подбородок, он не мог кивнуть, но она, пожалуй, была права. Похоже, раз в жизни и Тайга могла сказать что-то умное…
— Хорошо, тогда забудь о своей собственной ситуации и помогай нам с Китамурой, потрудись как следует, лады? На кону наше будущее, займись им.
— …А?
Она говорила до смешного быстро. Верный признак того, что где-то таится подвох, словно глубоко запрятанный мелкий шрифт в письменном контракте. Полностью ошарашив Рюдзи своим беспрекословным высказыванием, она улеглась обратно на подушку для сиденья.
— А-а, пить хочу. Эй, ты, подай мне ячменный чай. И лёд туда кинь.
Немедленно подумав «Эй, погоди-ка!», Рюдзи продолжал сидеть по-японски, сурово глядя сверху на лицо Тайги, небрежно развалившейся на полу.
— …Кончай прикидываться. Я всё слышал, чтоб ты знала. Почему ты заговорила так, словно мы обо всём уже договорились? Исходя из того, что ты сказала, это ты должна меня поддерживать, верно?
— …
— Не игнорируй меня!
— Ты такой… шумный!
Он выдернул сиденье из-под головы Тайги.
— Я не шучу! Ты тут много и красиво разглагольствовала, а что на самом деле хотела сказать, сказала в самом конце, так ведь?! Как можно быть такой эгоисткой?!
— Какого чёрта ты делаешь, лысый?!
— Я не лысый!
— Я хочу сначала позаботиться о своих делах! Что тут неправильного?!
— С тобой так сложно договариваться…
— Отдай мою подушку!
— Это моё сиденье!
— Подушка!
— Сиденье!
Какое-то время они молча боролись за подушку. По-прежнему сидя, они тянули изо всех сил, словно её обладатель будет провозглашён победителем.