«…!»
Отскочив довольно далеко, Айсака воскликнула:
— «Т-ты… видел?!»
— «… Скажу сразу, я не собирался тебя подслушивать. На самом деле ты сама виновата, как можно быть настолько глупой, чтобы из всех мест выбрать для признания двор как раз под окном мужского туалета? Я чисто случайно слышал всё, когда пошёл помыть руки».
Несмотря на закатный свет солнца Рюдзи всё же смог разглядеть, что лицо Айсаки всё больше краснело, когда она пробормотала: «П-правда?!» Кажется, она в самом деле не додумалась.
— «Ну, что теперь? Сходим и купим продукты для сегодняшнего ужина? Или ты хочешь пойти в семейный ресторан, в котором мы были прошлым вечером, чтобы отпраздновать своё неудачное признание? Я могу слушать твои тоскливые стоны всю ночь и угощу тебя за свой счёт, но только сегодня!»
— «… Ч… Что ты такое говоришь?!»
Айсака неподвижно стояла лицом к Рюдзи, её глаза расширились, как будто она только что увидела что-то невероятное.
— «Если подумать, так сегодня же распродажа свинины!»
— «Какая ещё свинина?!»
— «Или ты сегодня на ужин хочешь говядину?»
— «И не говядину! Это всё здесь совершенно ни при чём!… Да что с тобой такое?! Зачем?! Ты больше не…»
— «Или ты хочешь сама приготовить?»
— «Довольно!… Я сказала… довольно! Хватит уже! Всё это…»
— «Я останусь рядом с тобой».
Айсака не нашла, что ответить на это предельно ясное заявление, и страдальчески заломила брови. Рюдзи посмотрел прямо в её глаза и сказал ещё точнее:
— «Я останусь рядом с тобой, буду для тебя готовить, ты можешь, как обычно, приходить ко мне домой поесть, и я буду делать тебе бенто, и заходить за тобой каждое утро, поэтому…»
— «Поэтому что?!… Что ж ты делаешь-то?!» — закричала Айсака, её голос эхом отдавался в переулке.
— «Что ты несёшь?! Нас опять неправильно поймут! Минори до сих пор нам не верит, из-за тебя всё повторится сначала, тебя это не волнует?»
— «Нет».
Ответить оказалось проще, чем он предполагал.
— «Если так случится, тогда будет моя очередь беситься! Я сделаю так, чтобы Китамура был в комнате, и превращу класс в поле битвы, лишь бы он снова не сделал относительно тебя ошибочных выводов».
— «П… почему…»
Слёзы начали струиться по её щекам. Видишь? — подумал Рюдзи про себя. — Айсака — именно такая, как я думал, она уходит туда, где её не увидит никто — кроме меня — и плачет в одиночестве.
— «Зачем, зачем… Зачем тебе это?! Разве я уже не сказала, что ты больше мне не пёс?! Тебе больше незачем это делать!»
— «… Я и сам не знаю, но я не против этим заниматься… Ты же плачешь, и я не могу просто так взять и бросить тебя. Ведь я буду беспокоиться, беспокоиться, что ты проголодалась… Во всяком случае, так думает моя добрая сторона».
— «К… Какого чёрта?!»
Хотя в её глазах стояли слёзы, Айсака всё равно обжигала Рюдзи яростным взглядом.
— «Никто тебя не просит это делать! Я не ребёнок, так что оставь меня в покое! Мне не нужно, чтобы ты обо мне беспокоился!»
— «… А-а, так вот оно что!» — произнёс Рюдзи.
Он, наконец, понял.
Понял, почему он так сильно желал быть на её стороне.
Почему так волновался за неё и почему не мог оставить её. Всё это потому, что…
— «Это потому, что я не пёс… поэтому я останусь с тобой».
— «… Что?!»
— «Действительно, собака не смогла бы долго быть рядом с тобой!»
В этом было всё дело.
— Я не пёс, пёс не смог бы сделать такого.
Собака приходит, когда её зовут, но тигр никогда никого не зовёт. Им никогда не нужна ничья помощь, на то они и тигры… такой уж он зверь, этот тигр.
Потому здесь и сейчас я не собака.
Даже меня самого тянет расхохотаться от того, что я собираюсь сказать, так что давай, смейся! Несмотря на это Рюдзи решил продолжить, потому что в этот момент ему хотелось это сказать, что бы ни случилось. Он хотел, чтобы Айсака знала…
— «Я дракон, а ты тигр… Дракон ещё с древних времён был единственным, кто мог сравниться с тигром. Поэтому мне придётся стать драконом, чтобы я мог оставаться с тобой».
Чтобы быть равным Карманному Тигру, Такасу Рюдзи должен был стать драконом. Он решил это сделать, даже если это значило, что его засмеют, даже если станут считать дураком… но…
— «… Ай… сака…?»
Никто не назвал его дураком, и никто не засмеялся.
Перед ним стояла девушка, не способная выдавить ни звука. Она стояла с широко расставленными ногами, её щёки были мокрыми от слёз, когда она вскинула голову и посмотрела на Рюдзи.