Айсака тоже взяла себя в руки, усмирила разбегающиеся мысли и вернулась к своей привычной внешней невозмутимости.
— «До завтра».
Рюдзи подавленно опустил голову. Он поскрёб в затылке и закрыл глаза. По звукам шагов он мог сказать, что те двое разошлись в противоположные стороны. Ему оставалось только застонать:
— «… Какая же она тупица…»
… Блин, да Китамура так тебя и не понял!
Эта твоя прямота, о которой говорит Китамура, да что он вообще знает? Твои слёзы, робость, одиночество, твоя любовь к нему… Сколько из этих хрупких чувств ты держала в секрете?
Не важно, насколько эти чувства мучительные или нежные, ты ни разу не позволила ему их понять! Так и не позволила ему действительно понять тебя!
Поднявшись на затёкшие, окоченелые ноги, Рюдзи медленно вышел.
«До свидания». Айсака выглядела в самом деле спокойной, когда сказала это, хотя наверняка скрывала какие-то чувства, которые никто не мог понять, а затем вернулась к своей изоляции.
Удаляясь сейчас от Китамуры, она вся дрожит, и никто её не видит; она, должно быть, беззвучно плачет так, чтобы никто не мог услышать, её слёзы падают на землю… Уверен, так оно и есть!
А если так, и только я об этом знаю…
Вопрос… Что теперь следует делать Такасу Рюдзи?
Ответ… «Да очень просто».
Хотя он произнёс это с убеждённостью, но даже он сам не был настолько уверен. Он отвечал на вопрос не головой, а сердцем, кожей, костями и плотью, всем этим телом, которое провело много времени вместе с Айсакой.
Тогда пусть само двигается! Если всё пойдёт правильно, тогда это тело приведёт меня туда, где она сейчас.
Наверняка!
* * *На дороге к дому, в лучах самого обычного заката…
— «… Чего тебе надо?»
Рюдзи наконец-то догнал Айсаку и схватил её за плечо… Они находились в тихом переулке между жилыми домами, и поблизости никого не было видно.
Айсака обернулась в недоумении, потом взглянула на Рюдзи, который всё ещё не мог отдышаться, и сказала:
— «Хватит уже… Ты больше не мой пёс, тебе больше незачем следовать за мной!» — заявила она прохладным тоном, оттолкнув руку Рюдзи и снова продолжая идти вперёд. Рюдзи заговорил, обращаясь к её спине:
— «Хоть ты и говоришь так, тебе хочется плакать. Тебе плохо из-за того, что твоё признание провалилось, так ведь? Хотя его ответ и не вполне можно назвать отказом».
«…!»
Отскочив довольно далеко, Айсака воскликнула:
— «Т-ты… видел?!»
— «… Скажу сразу, я не собирался тебя подслушивать. На самом деле ты сама виновата, как можно быть настолько глупой, чтобы из всех мест выбрать для признания двор как раз под окном мужского туалета? Я чисто случайно слышал всё, когда пошёл помыть руки».
Несмотря на закатный свет солнца Рюдзи всё же смог разглядеть, что лицо Айсаки всё больше краснело, когда она пробормотала: «П-правда?!» Кажется, она в самом деле не додумалась.
— «Ну, что теперь? Сходим и купим продукты для сегодняшнего ужина? Или ты хочешь пойти в семейный ресторан, в котором мы были прошлым вечером, чтобы отпраздновать своё неудачное признание? Я могу слушать твои тоскливые стоны всю ночь и угощу тебя за свой счёт, но только сегодня!»
— «… Ч… Что ты такое говоришь?!»
Айсака неподвижно стояла лицом к Рюдзи, её глаза расширились, как будто она только что увидела что-то невероятное.
— «Если подумать, так сегодня же распродажа свинины!»
— «Какая ещё свинина?!»
— «Или ты сегодня на ужин хочешь говядину?»
— «И не говядину! Это всё здесь совершенно ни при чём!… Да что с тобой такое?! Зачем?! Ты больше не…»
— «Или ты хочешь сама приготовить?»
— «Довольно!… Я сказала… довольно! Хватит уже! Всё это…»
— «Я останусь рядом с тобой».
Айсака не нашла, что ответить на это предельно ясное заявление, и страдальчески заломила брови. Рюдзи посмотрел прямо в её глаза и сказал ещё точнее:
— «Я останусь рядом с тобой, буду для тебя готовить, ты можешь, как обычно, приходить ко мне домой поесть, и я буду делать тебе бенто, и заходить за тобой каждое утро, поэтому…»
— «Поэтому что?!… Что ж ты делаешь-то?!» — закричала Айсака, её голос эхом отдавался в переулке.
— «Что ты несёшь?! Нас опять неправильно поймут! Минори до сих пор нам не верит, из-за тебя всё повторится сначала, тебя это не волнует?»
— «Нет».
Ответить оказалось проще, чем он предполагал.
— «Если так случится, тогда будет моя очередь беситься! Я сделаю так, чтобы Китамура был в комнате, и превращу класс в поле битвы, лишь бы он снова не сделал относительно тебя ошибочных выводов».
— «П… почему…»
Слёзы начали струиться по её щекам. Видишь? — подумал Рюдзи про себя. — Айсака — именно такая, как я думал, она уходит туда, где её не увидит никто — кроме меня — и плачет в одиночестве.