Она сдерживалась, пока говорила с Ясуко, ведь та всё-таки была главой дома. Однако… «А, ну да, точно. Вот блин, я ж совсем забыла! Это насчёт того, что у тебя, Рюдзи, сегодня гормоны взыграли? Ха-ха! Поступай, как знаешь. Кстати, что у нас сегодня на ужин? Джамбалайя? А почему не рис с красными бобами? О-хо-хо-хо-хо!» Тайга смеялась, положив одну руку на пояс, а другой прикрывая рот. В её глазах, однако, не было ни намёка на смех. Они были широко раскрыты, так и светясь жаждой убийства.
Это значило, что какое-то объяснение всё-таки дать нужно. Об этом и размышлял Рюдзи, пока готовил на кухне ужин. Конечно, где-то в уголке своего сознания он думал: Почему я должен перед ней оправдываться? Тайге для раздражения причина не нужна. Когда он так подумал…
«Эм-м… Тайга?»
Всё-таки это были две разные вещи.
В нормальных обстоятельствах Тайга была девушкой, но когда она превращалась в Карманного Тигра, большинство людей в этом мире не смогли бы устоять перед её гневом. Испытывая отвращение от необходимости подружиться с Кавасимой Ами, она, возможно, чувствовала себя виноватой. Ей это было известно лучше всех прочих.
«А… А… А, кажется, ты довольно расслаблен! Правда, птичка-урод? Хо-хо-хо!»
Тайга сидела на полу и обеими руками держала клетку Инко-тяна, а от её спины кругом разлетались, сверкая, как синие искры, замыслы тяжкого убийства. Похоже, Тайга была в ярости.
Ради сохранения дружественных отношений иногда нужно извиниться, даже если ты не сделал ничего плохого. Поэтому Рюдзи снова начал:
«Тайга…»
«…Чего тебе?»
Рюдзи подошёл к ней и легко тронул её спину. Неестественный смех Тайги тут же прервался, и единственное, что было слышно в доме Такасу, — это шуршание фена Ясуко.
«С чего бы начать? Насчёт того случая сегодня…»
«Случая? Какого? Понятия не имею, о чём ты».
Тайга холодно встала спиной к нему. Видя это, Рюдзи немного отодвинулся.
«Кавасима меня дразнила. Уверен, ты и сама понимаешь, просто… Как сказать? Прости, что испортил тебе настроение».
«Хи-и-и…»
Инко-тян вдруг издал жалобный звук. Он поднял голову и уставился на то, чего Рюдзи видеть не мог, — выражение лица Тайги. Он начал отступать и в итоге не удержался и сорвался со своей деревянной жёрдочки.
«Зачем тебе извиняться? Во, точно! Сегодня буду есть, наблюдая за этой уродливой птицей. Передай мою миску с рисом».
По-прежнему спиной к Рюдзи, Тайга вытянула руку в ожидании миски. Её лицо было видно только Инко-тяну.
«А что насчёт вторых блюд?.. У нас сегодня жареная рыба… Альфонсино…»
«Положи сверху на рис. Не бери обычную миску. Возьми ту, что побольше. И сбрызни всё уксусом».
Итак, Тайга ела в молчании, повернувшись спиной к обеденному столу. Ясуко и Рюдзи не осмеливались разговаривать и потому просто ели молча.
«Я-Я-тян нужно идти на работу~».
Сегодня Ясуко ушла раньше обычного. Или лучше сказать, сбежала.
В комнате остались Рюдзи и Тайга, которая собиралась вести себя так, как будто «всё нормально» и лениво убивать время в доме Такасу. Единственным звуком во всём доме было гулкое эхо от телевизора. Тайга, всё так же похожая на статую, не сводила глаз с Инко-тяна.
Рюдзи стиснул зубы и встал, сбоку легко поднимая клетку рукой.
«…»
Красивые глаза Тайги сверкнули и безмолвно уставились на Рюдзи.
«Думаю… уже почти время накрывать клетку Инко-тяна, чтобы он мог поспать».
«Почему? Разве ты обычно не позже это делаешь?»
«Да просто так… Ну… Смотри, Инко-тян выглядит таким усталым».
«Я хочу и дальше на него смотреть, поставь».
Тайга протянула свою снежно-белую руку и схватила клетку снизу. Клетка покачнулась, и внутри разлилось немного воды.
«Зачем? Обычно Инко-тян тебя не особо интересует, правда же?»
«А что, нельзя? Это плохо? Странно? Или я надоедаю?»
После чего они замолчали, и каждый пытался притянуть клетку к себе.
«Прекрасно! Мне всё ясно. Я понимаю, что ты имеешь в виду, только сначала отдай мне Инко-тяна!»
Глаза Тайгу сузились ещё больше.
«Что тебе ясно? И что значит „понимаю“? Что ты понял? Что именно ты хочешь сказать?»
Клетка Инко-тяна по-прежнему была между ними, а температура атмосферы в доме быстро упала с прохладной до ледяной.
«Эм-м, в смысле… Я уже знаю, что ты злишься…»
«Я злюсь? Это ты обо мне? Разве я выгляжу сердитой? С чего бы мне злиться?! Возможно, из-за того, что ты подумал, что я видела, как ты заигрывал с Кавасимой Ами, я в результате стала раздражаться, ревновать и злиться, вот ты и решил извиниться. Это ты хотел сказать? Что я — несчастная, покинутая девушка, а ты, весь такой ужасно популярный у женщин, достоин моей ревности. Ты это хотел сказать?»