— Постой!
Рюдзи обнаружил, что он схватил Минори за руку и остановил её. И никаких романтических чувств, когда их руки соприкоснулись. Минори повернула голову и пронзила Рюдзи враждебным взглядом.
— Такасу-кун, отпусти.
— Что ты делаешь? Что ты собираешься сделать? Ты сейчас не в себе, ты можешь успокоиться?
— Это Тайга не в себе.
На этот раз онемел Рюдзи.
— Тайга, наверно, сошла с ума, я должна её разбудить. Я скажу ей, что нельзя доверять такому отцу.
— Что…
Рюдзи был настолько шокирован, что у него зашевелились волосы и по телу побежали мурашки. Успокойся, успокойся… Сейчас он говорил это себе.
— Зачем тебе говорить такое? Разве Тайга не твоя лучшая подруга? Почему такие злые слова… Почему бы тебе не порадоваться за неё?
— Порадоваться? Мне? С чего? Отец Тайги появился в такой момент, и она действительно поверила словам такого отца. Как я могу радоваться этому? Я не могу просто стоять и улыбаться, когда причиняют боль моим друзьям!
Ты говоришь, что я улыбаюсь и смотрю, как Тайге причиняют боль? Каким-то чудом Рюдзи сумел удержать себя в руках. Это же Минори Кусиэда, девушка, которую я люблю… Рюдзи повторял это как мантру. Сумев удержаться от крика, он сказал спокойным голосом…
— Ты не преувеличиваешь? Хоть отец Тайги может поступать не вполне обычно, он нормальный человек, который любит свою дочь и хочет, чтобы она была счастлива. Он мог сделать ошибку и причинить Тайге боль раньше, но сейчас он очень пытается загладить свою вину. И Тайга старается ответить взаимностью на его чувства. Ты просто смотришь со стороны, какое ты имеешь право говорить подобное? Ты даже ничего не знаешь…
Рюдзи глубоко вздохнул, стараясь сохранять спокойствие. Но Минори не хотела ни слушать его, ни выдернуть свою руку. Лишь смотрела искоса и продолжала ругать Рюдзи…
— Ты даже встречался с отцом Тайги? Ты, должно быть… вот почему ты так говоришь. Я поняла, ты хочешь бросить Тайгу в яму с огнём… Такасу-кун, когда ты встречался с отцом Тайги, ты внимательно смотрел? Ты уверен, что твои глаза действительно были открыты?
— Что? Что ты имеешь в виду? Разумеется, мои глаза были открыты!
— Забудь. Я поняла. Не о чем с тобой разговаривать.
— Что ты сказала?!
Его голос стал тише — Рюдзи был подавлен.
— Не говори так, словно всё знаешь! Почему ты сказала это?! Почему ты не радуешься за Тайгу?! Это тебе надо раскрыть глаза!
Рюдзи всегда считал, что Минори яркая, как солнце, и потому она сильнее, чем кто бы кто ни было, должная желать Тайге счастья. Она должна была поздравить Тайгу и её отца, порадоваться, что Тайга наконец снова вернулась в свою семью, понять, что Тайга будет счастлива с ним, улыбнуться ему и сказать «Это был лучший выход».
Чем больше он верил, тем большую боль ему причинило предательство. Эта обида была далеко за пределами понимания Рюдзи, и одной мысли об этом было достаточно, чтобы в нём вскипела ярость.
— Это потому, что я не верю её отцу.
— Кто ты такая, чтобы решать, кому верить, а кому нет?! Разве это не забота Тайги?!
— Вот почему я хочу сказать ей, чтобы Тайга не верила ему!
— Не лезь в это!
— Я не хочу иметь с тобой дела!
— А я с тобой ещё меньше!
Как она может быть такой высокомерной? Как она может говорить такое?
Рюдзи смотрел на Минори так, что казалось, из его глаз летят искры. Хотя вряд ли можно было напугать Минори и заставить её пойти на попятный. Пока они так пронзали друг друга взглядом, одноклассники начали замечать эту схватку.
— Что с Кусиэдой? Почему она так выглядит?…
— Это Такасу сейчас кричал?…
Среди этого бормотания на них испуганно посмотрела Тайга. Похоже, она только сейчас заметила их стычку. Она удивлённо распахнула глаза и открыла рот, посмотрела на Рюдзи и на Минори. Затем она…
— Р-Рюдзи!
…подбежала к ним.
— Минорин!
Рюдзи впервые видел у Тайги такое выражение лица — тревога за них, отчаянные попытки улыбнуться и желание разобраться, что же здесь только что произошло.
— Пожмите друг другу руки!…
Втиснувшись между ними, Тайга схватила их руки и попыталась организовать рукопожатие. Но крепко сжатый кулак Рюдзи сопротивлялся. Когда их руки соприкоснулись костяшками, Рюдзи рефлекторно вырвался и взглянул на Минори. Минори больше не смотрела на него, опустив взгляд на свои туфли.
Рюдзи не хотел знать, что произойдёт дальше. Неважно, что скажут другие, неважно, какое лицо у Минори, его уже ничего не интересовало. Он лишь сказал «Не трогайте меня».
С застывшим выражением лица и опустевшей головой он решил уйти куда-нибудь подальше и быстро вышел из класса.
Тот, кто не знал Рюдзи, сказал бы, что он бандит, хулиган и серийный маньяк.
Тот, кто знал Рюдзи, сказал бы, что он мягкий человек, добрый и серьёзный одновременно, а также странный школьник, который ведёт себя как домохозяйка.
Наверно, он таким родился. Кто-то мог бы сказать, что он унаследовал это от своей недалёкой матери Ясуко, которая воспитывала его с самого рождения. С тех пор, как он научился думать самостоятельно, он играл роль сына, домохозяйки и няни Ясуко. Потому и был более независимым, чем другие дети. Подавляя все эти годы детское желание дуться, жаловаться и быть эгоистичным, Рюдзи смог стать таким человеком, какой он сейчас. Он должен быть достаточно гибким, как ивовый прут, чтобы преодолеть всё, что встанет на его пути. Иначе с нестабильными отношениями мать-сын семья Такасу легко придёт в хаос.
В довершение всего, хулиганское лицо, унаследованное Рюдзи от отца, тоже вынуждало его быть спокойным и замкнутым.
Даже если он ничего не делал, люди считали его жестоким злодеем, лишь взглянув на него. Они будут напуганы, даже будут говорить ему всякие гадости, и, в конце концов, исключат его из своего круга. Наученный горьким опытом, Рюдзи был полностью готов к этому. Именно поэтому он заставлял себя быть более стойким и мягким, чем кто-либо. Он хотел не злиться, не влезать в какие либо споры, что бы ни случилось, и прожить жизнь честно. Он верил, что если так и будет, обязательно найдётся кто-то, кто поймёт его и захочет с ним подружиться. До тех пор, пока у него есть друзья, которые понимают его, что бы ни случилось, они всегда будут рядом с ним. Они все знают, что в глубине души он хороший человек.
До сегодняшнего дня Рюдзи всегда понимал, что случись ему злиться или раздражаться, больше всего пострадает он сам, поэтому он никогда не показывал такие эмоции раньше…
— Чувствую себя, словно помираю…
Это моя кара?
В линии торговых автоматов между двумя из них было пустое пространство, около полуметра. Сейчас мрачный Рюдзи втиснулся в этот промежуток, держа в руке банку холодного кофе. Она была не теплее десяти градусов, и пальцы Рюдзи, сжимающие её, почти закоченели.
Рюдзи сердился и делал то, что делать не должен. Он выпустил свой гнев на волю и со всей силы врезал кулаком по невинному автомату. На корпусе образовалась вмятина, из лотка выскочила банка холодного кофе и покатилась под ноги Рюдзи.
Он хотел положить банку, но его тело оцепенело, и он не мог шевелить пальцами. Кроме того, он более или менее чувствовал, что так наказывает себя. Хоть его пальцы уже ничего не ощущали, он продолжал держать эту холодную банку.
Это Минори во всём виновата.
Но я тоже кричал.
Если бы я мог вернуть время назад, смог бы я это исправить? Проблема в том, что время назад не повернёшь. Никак. Вот почему Рюдзи чувствовал себя умирающим.
Он не знал, сколько уже просидел здесь. Вокруг царила тишина. Он не чувствовал, как идёт время, ни о чём не думал и не хотел вспоминать, что случилось.
Если я умру здесь… Может, Минори заплачет обо мне?
— Привет. Мистер. Манекен.
Он неожиданно услышал тихий голос.
— Оставь меня…