А он, Альдор ден Граувер, заключил с этими врагами сделку.
Свадебный пир грозил затянуться до конца месяца — меньшего от короля Энриге Альдор и не ожидал. Неуемная страсть гацонцев к роскоши на этот раз приняла поистине немыслимые масштабы. Армия поваров и слуг потчевала гостей сотнями изысканных блюд, тончайшие вина в буквально лились рекой: в одном из многочисленных залов дворца установили фонтан со знаменитым тируджийским розовым — то был подарок от знаменитой гацонской семьи виноделов. Праздничные столы ломились от яств, сверкала начищенная посуда, полыхали печи и камины, а съехавшиеся со всех концов материка музыканты и актеры не давали гостям скучать. Аристократы и вельможи танцевали, поэты декламировали стихи, менестрели слагали песни — веселье длилось днями и ночами. Даже суровые церковники, которых на празднество пригласил сам Энриге, нет-нет да притрагивались к окороку, жареным каплунам и коварным напиткам. Иные чревоугодники засыпали прямо возле столов: за постоянными сменами блюд было легко потерять счет времени. А вскоре гостей ожидало другое грандиозное развлечение — королевская охота.
— Ты совсем не ешь! — крепкий удар по плечу, что Грегор с его комплекцией считал дружеским хлопком, едва не снес эрцканцлера со скамьи. — Пост окончен. Неужели тебе не по вкусу гацонская стряпня? Погляди на него. Да одним этим поросенком можно три дня кормить целую семью!
Альдор взглянул на огромную тушу, источавшую дивный аромат пряностей, и потянулся за кубком.
— С меня, пожалуй, хватит на сегодня, — безмятежно улыбнувшись, ответил он. — Еще немного, и я лопну. С вином, впрочем, тоже пора заканчивать: опьяняет, как страсть.
Грегор понимающе кивнул.
— Это все старые монастырские привычки. Ты всегда мало ел. — Он опустился на скамью рядом с Альдором, отчего та закачалась, и уставился на барона немигающим взглядом. — Скажи мне, дорогой друг, неужели ты и правда думал, что я не узнаю?
Альдор похолодел и застыл с поднесенной ко рту чашей.
— О чем? — силясь не выдать напряжения, спросил он.
— За последние годы ты здорово поднаторел в интригах и тайнах, барон Ульцфельд. Все, что ты делал, было ради блага страны. Похвальная верность. И все же я не ожидал, что у тебя появятся от меня тайны. Даже не знаю, что теперь и думать.
Альдор взглянул на короля. Лицо Грегора оставалось непроницаемым. По спине эрцканцлера пробежал липкий холодок.
— Ради всего святого, Грегор, что ты имеешь в виду?
— Рейнхильда. Ты всерьез думал, что я не узнаю?
Что-то в груди Альдора лопнуло, и он обмяк. Слава богу, Грегор говорил не о Демосе. Но как король, черт его дери, узнал о его чувствах к леди Рейни? Ведь он никогда и никому не говорил об этом. Даже на исповеди.
— Какого ответа ты от меня ждешь? — Сейчас каждое слово следовало выбирать с осторожностью.
— Никакого, — ответил Грегор. — Брак Рейнхильды — наша общая затея. Она была обещана Умбердо много лет назад. И все же ты превысил полномочия, Альдор ден Граувер.
— Я не…
Взглядом король заставил Альдора замолчать.
— Тебе не следовало отдавать ей в приданое деньги из Ульцфельдской казны. Ты хотя бы мог предупредить меня заранее, чтобы я не чувствовал себя идиотом! Каково мне, по-твоему, было сначала узнать, во сколько обошлась вся эта церемония, — он обвел рукой богато украшенный зал, — а затем увидеть на бумагах, что я, оказывается, ничего не должен Гацоне?
Альдор едва не сполз на пол от облегчения. Мертвые боги, как же он испугался! Чего ему стоило сохранять спокойствие, он и сам не представлял. До сих пор не понимал, откуда в нем взялись силы сохранять внешнее спокойствие. Неужели зачерствел и привык?
— Свадьбе следовало состояться. Любой ценой, — только и ответил барон. — Я просто сделал все, что было в моих силах.
— Я благодарен тебе, друг, — Грегор тронул Альдора за больное плечо. — Ты сделал для меня столько, что никаких титулов и земель не хватит, дабы отблагодарить тебя. И все же впредь посвящай меня в свои планы. Я не болванчик на троне Хайлигланда. Я — истинный правитель и защитник этой страны. И я должен знать обо всем.
Альдор подавил невеселый смешок. Когда-то у них уже был подобный разговор, да только тогда темнил не Альдор, а сам Грегор, и его эрцканцлер обращался к нему с такой же просьбой. Тогда правитель тоже принял решение единолично, не посоветовавшись ни с кем из помощников. Последствия этого решения весь Хайлигланд ощущал на себе и по сей день. Но что позволено владыке, не дозволяется его слугам. Альдор помнил о своем месте.