Дверь отворилась, и Далси услышала, как он прошел через прихожую в ванную. Подойдя к спальне, он остановился на пороге.
Далси приподнялась на кровати.
— Джонни? — Ее голос был тихим, в нем слышался испуг.
Она услышала, как он с шумом выдохнул.
— Да.
Протянув руку, она включила лампу. Бретелька ночной рубашки сползла с плеча, Далси специально задержала руку.
Джонни стоял в дверях с выражением боли в глазах.
— Я, наверное, задремала, ожидая тебя, — сказала она жалобно.
Молча он подошел к шкафу, снял пиджак. Он двигался неловко, как будто был неуверен в себе.
Она наблюдала за ним из постели.
— Тяжелый был день, дорогой? — спросила она сочувственно.
Повернувшись, Джонни посмотрел на нее. Его лицо было бесстрастным, и она не могла догадаться, о чем он думает. Он молча смотрел на нее и наконец произнес:
— Во всяком случае, ты его не облегчила.
Она беспомощно посмотрела на него.
— Ты сердишься на меня? — сказала она тихонько. Прежде чем ответить, он снял галстук и аккуратно повесил его в шкаф. Расстегивая воротник, он посмотрел на нее.
— Нет, я не сержусь, Далси, — сказал он. — Мне просто больно.
Она видела, как на его щеке дергается мускул. Повернувшись, он неловко подошел к туалетному столику и положил на него свои запонки. В его голосе звучала боль:
— Далси, зачем ты это сделала? — Он не смотрел на нее.
Она вылезла из кровати и подбежала к нему. Он обернулся к ней, и она обняла его, положив голову ему на грудь. Его руки бессильно висели вдоль тела.
— О, Джонни! — вскричала она. — Я ведь не хотела ничего плохого. Я думала, мы потом посмеемся с тобой вместе.
Нехотя он обнял ее и посмотрел на ее голову, лежащую у него на груди. От нее исходило тепло. Джонни смягчился.
— Это было совсем не смешно. — Его голос слегка дрожал.
Она поцеловала его в грудь, туда, где был расстегнут воротник рубашки. Даже не видя его лица, она уже знала, что победила. Теперь она сделает так, чтобы он раскаялся до слез.
— Мы ссоримся с тобой, Джонни.
Он взял ее за подбородок кончиками пальцев и приподнял ее голову. Заглянув в глаза, поцеловал и прижался к ней щекой.
— Мы с тобой не ссоримся, дорогая, — прошептал он. — Но зачем ты это сделала? Неужели ты так несчастлива со мной? Я думал, ты совсем забыла, что хотела стать актрисой.
— Я забыла, Джонни, — быстро сказала она. — Честное слово, я забыла. Но что-то случилось. Не знаю, что это было. Возможно, это оттого, что я целыми днями была одна. Ты ведь вечно занят на студии, у тебя ведь столько работы! И, когда этот забавный человечек подошел ко мне на улице, я как-то не восприняла его всерьез. Все случилось скорее, чем я успела что-либо понять. Я сделала это лишь для того, чтобы убить время. — Поколебавшись секунду, она заглянула ему в лицо. — Мне так одиноко сидеть целыми днями в отеле, ожидая тебя, ведь я здесь никого не знаю.
Его голос зазвучал теперь совсем мягко.
— Извини, дорогая, — сказал он, — мне надо было подумать о том, как тебе здесь тяжело. — Он поцеловал ее в щеку и улыбнулся. — В любом случае мы не задержимся здесь надолго, скоро мы снова будем в Нью-Йорке. — У него мелькнула какая-то мысль, и улыбка стала еще шире. — Возможно, скоро ты не будешь думать о том, как тебе убить время, — добавил он значительно.
Она стояла не шевелясь, прижавшись к нему. Пришло время дать ему первый урок! Она совершенно не искала способа, как убить свободное время. Никогда. Она молча посмотрела на него. По ее щекам медленно покатились слезы.
Он взглянул на нее, и на его лице появилось удивленное выражение.
Она внезапно вырвалась у него из рук и бросилась ничком на кровать, рыдая.
Джонни подошел к кровати и сел рядом с Далси. Взяв ее за плечи, он попробовал повернуть ее, но она не давалась, плача все громче и громче. Он испуганно спросил:
— Далси, любимая, что случилось? Что я такого сказал?
Она медленно повернулась и села в постели, ночная рубашка при этом совершенно сползла, обнажив ее грудь. По ее щекам катились слезы.
— Джонни! — плакала она. — Ты, наверно, возненавидишь меня, ведь я тебя обманула!
Он обнял ее и привлек к себе. Прижавшись губами к уху, прошептал:
— Я никогда не смогу тебя возненавидеть. — Его шепот был нежным. — Почему ты плачешь?
Она уткнулась лицом в его плечо.
— Мне надо было раньше тебе сказать, но я боялась, что ты не женишься на мне.
Теперь в его голосе звучал настоящий испуг, и она взяла себя в руки, чтобы на лице не отразилась радость, обуявшая ее. Его пальцы сжимали ей плечо, причиняя боль, но ей было только того и нужно. Это лишний раз показывало, какую власть она имеет над ним.