Дженни с удивлением смотрела на закрытую дверь, когда на ее столе зазвонил телефон. Она сняла трубку.
— Приемная мистера Эйджа, — сказала она.
Это был Рок.
— Что случилось с твоим боссом, беби? — спросил он. — Он умчался отсюда как ошпаренный, даже не заплатив мне.
— Не знаю, — удивленно сказала она. — Он только что приказал мне достать билеты в Голливуд. Собирается немедленно уехать.
На телефоне загорелась красная кнопка. Ее вызывал Джонни.
— Подожди минутку, — сказала она Рокко, — он меня вызывает.
Нажав на клавишу, она отсоединила Рокко и подключилась к Джонни.
— Да, Джонни? — сказала она.
— Позвони Кристоферу в мою квартиру, скажи, чтобы он приготовил мне чемодан и принес его сюда.
— Хорошо, — сказала она. — Еще что-нибудь?
— Нет, — ответил он и повесил трубку.
Откинувшись в кресле, Джонни закурил. Сегодня пятница. Если он успеет на пятичасовой поезд, то будет в Чикаго в четыре утра, значит, в Лос-Анджелесе в одиннадцать вечера в воскресенье. Он потянулся за трубкой, собираясь позвонить Питеру и сообщить о своем приезде, но передумал. Пусть это будет сюрпризом.
«Может, стоит позвонить Далси? — подумал он. Он улыбнулся. — Нет, не стоит. Ей я тоже приготовлю сюрприз». Джонни с любовью посмотрел на ее фотографию, стоящую на столике, и по его лицу расплылась улыбка. Он уже представлял, как она скажет ему укоризненно, но с любовью в голосе: «О, Джонни! Ты так напугал меня! Почему ты мне не сообщил, что приезжаешь?»
От табачного дыма у него снова начался кашель. Поморщившись, он выбросил сигарету. Болезнь у него еще не совсем прошла, но теплое калифорнийское солнце быстро поставит его на ноги.
Поезд остановился на вокзале Лос-Анджелеса. Он выглянул в окно. Дождь с силой хлестал по стеклам. По телу прошла дрожь. Он потрогал рукой щеку, она была горячей. «Неужели опять поднялась температура», — подумал он.
Да, он снова заболел, в горле першило, в груди болело, все тело нестерпимо ломило. Пришлось принять две таблетки аспирина. Может быть, это поможет. Рядом с ним стоял проводник.
— Вы готовы, мистер Эйдж?
Джонни кивнул. Он встал и, застегивая пальто, последовал за проводником, который нес его чемодан по узкому коридору. Подойдя к платформе, поезд остановился. Как только они начали спускаться по ступенькам, к ним подбежал носильщик. Проводник передал ему чемодан Джонни и, повернувшись, сказал:
— Надеюсь, путешествие было приятным, мистер Эйдж. — Он улыбнулся.
— Просто замечательным, Джордж, — ответил Джонни, протягивая ему банкноту.
— Спасибо, мистер Эйдж, — поблагодарил проводник.
— Такси, мистер? — спросил носильщик.
— Да, — ответил Джонни и посмотрел на часы. Начало одиннадцатого. Сейчас он поедет прямо к Питеру, а затем домой.
Под проливным дождем он стоял на пороге дома Питера, нажимая на звонок. Закашлявшись, он нажал на звонок еще раз. Было около полуночи, и в доме не горел свет. Неожиданно в окне рядом с дверью зажегся огонь. Джонни стоял, ожидая, когда ему откроют.
Дверь слегка приоткрылась, и из-за нее высунулась голова дворецкого.
— Впусти меня, Макс, — сказал Джонни. — Я вымок весь до нитки.
Дверь широко распахнулась, дворецкий вышел и взял у него из рук чемодан.
— Мистер Эйдж! — воскликнул он удивленно. — Но мы вас совсем не ожидали!
Джонни ухмыльнулся, пройдя за ним в освещенную комнату. Он снял пальто.
— Да, меня не ожидали, — сказал он. — А мистер Кесслер дома?
— Он уже отдыхает, сэр, — ответил дворецкий.
— Разбуди его, — приказал Джонни. — Мне надо с ним поговорить. Я буду в библиотеке. — Оставив дворецкого в холле, он прошел в библиотеку и включил свет.
В камине тускло догорали угли. Он поворошил их и положил сверху несколько поленьев. В камине заплясали языки огня. Он повернулся и, заметив на столе бутылку, подошел и налил себе.
Лицо Питера было испуганным, когда он вошел в библиотеку и увидел Джонни, стоящего перед камином со стаканом в руке. Эстер была рядом с Питером. Он подбежал к Джонни.
— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Питер. — Я не поверил Максу, когда он сказал, что ты здесь.
Джонни допил виски и почувствовал, как по телу разливается тепло. Затем он кашлянул.
— Я приехал сюда, чтобы немного вправить мозги твоей упрямой немецкой голове, — сказал он ласково.
Питер опустился в кресло.
— И все? — сказал он с облегчением. — Я думал, что случилось нечто ужасное.