Он расслышал шепот и оцепенел. Что это он там говорит? Он хвастался, как ловко он всех обставил, а старик во всем обвиняет Джонни. Ну что, разве он не молодец, а? Девушка засмеялась и взяла его за руку. Похоже, ей было приятно слышать его слова.
Питер откинулся в кресле. Его трясло. Он не знал, чем закончился фильм. Он не смотрел его. Его глаза были полны слез. Его сын! Его плоть и кровь! Если уж он поступил так по отношению к отцу, то кому же тогда можно доверять в этом мире?
Фильм закончился. Питер сидел, плотно закрыв глаза, когда в зале вспыхнул свет. Он медленно поднял веки.
Марк как раз вставал со стула, протягивая женщине руку. Питер тупо смотрел, как они двинулись к проходу и Марка тут же окружила группа людей. Женщина повернулась, и… когда Питер увидел ее лицо, его глаза расширились от удивления.
Далси Уоррен! Почему Марк с ней? Ведь он знает, как относится к ней его отец. Наблюдая за ними, Питер увидел, как она легко поцеловала Марка в щеку. Их заслонили спины, и он уже не видел их.
— Это слишком хорошая картина, Марк, простому зрителю ее не понять, — успокаивающе говорил кто-то, когда Питер прокладывал себе дорогу через толпу.
Далси, прижавшись к Марку, смотрела на него с улыбкой.
— Этого я и боялся, — признался Марк. — Этот фильм не для среднего ума, вы ведь понимаете, — сказал он и внезапно увидел отца. Питер стоял перед ним с красным от ярости лицом. — Отец! — Марк попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. Лицо его окаменело. — Что ты здесь делаешь? — Он почувствовал, как Далси убрала свою руку. — Я и не знал, что ты здесь!
Несколько секунд Питер ничего не мог сказать, словно лишившись дара речи, затем:
— Я не знал, что ты здесь! — передразнил он. Его голос становился все громче и громче. — Ну а я здесь! Я сидел за тобой весь этот ужасный фильм и слышал все, что ты говорил этой… этой… — он посмотрел на Далси, стоящую рядом с Марком, лихорадочно подбирая слово, — этой дешевой шлюхе. Я слышал каждое твое слово.
Марк тревожно оглянулся. Все нетерпеливо ожидали продолжения, подходили все новые люди, они смотрели на него, как стервятники.
— Папа, — прошептал он побелевшими губами, показывая взглядом на людей. Но Питер был слишком зол, чтобы обращать внимание на посторонних.
— В чем дело, Маркус? — спросил он, даже не замечая, что говорит с немецким акцентом. — Ты что, стыдишься людей за то, что ты сделал? Ты слишком хороший фильм сделал? — Он помахал пальцем перед носом сына. — Ну тогда позволь мне сказать тебе кое-что. Это не фильм, а самое настоящее дерьмо!
Вокруг раздался одобрительный смех. Марк почувствовал, как его лицо заливает краска, ему хотелось провалиться сквозь землю. Он беспомощно повернулся к Далси, но ее и след простыл. Она быстро шла к двери. Марк повернулся и жалобно посмотрел на отца.
— Но, папа, — сказал он, в его голосе звучали слезы.
— Кого ты там высматриваешь, Маркус? Свою шлюху? Может, ты хочешь отправиться с ней?
Марк уставился в пол. Он ничего не ответил.
— Так чего же ты ждешь?! — заорал Питер. — Давай! Иди за ней! — Он выбросил руку вперед. — Ты уже сделал, что мог. Теперь ты принадлежишь к той же помойке, что и она. — Он замолчал, почувствовав прикосновение руки Эстер.
Марк посмотрел на своих родителей, глаза матери были полны слез. Она пыталась увести Питера. Марк шагнул к ней, но она отрицательно покачала головой и указала на выход. Марк пошел по проходу.
Он услышал, как отец прокричал ему вслед:
— И больше чтобы я тебя не видел! Слышишь меня?
Марк шел к выходу. Он услышал, как кто-то засмеялся и сказал:
— Это представление гораздо лучше фильма. Мы, по крайней мере, не зря заплатили деньги. Я же говорил тебе, что все киношники одинаковые, чего от них еще ждать?
В Марке стала закипать ярость, в горле пересохло. Завтра весь Голливуд будет смеяться над ним. Открыв дверцу автомобиля, он упал на сиденье, уткнувшись лицом в руль, и зарыдал.
Питер и Эстер сидели на заднем сиденье машины, Дорис была за рулем. Откинув голову, отец что-то тихо говорил, она не разбирала слов.
Он повернул голову к Эстер и что-то шептал ей на ухо. Похоже, у него не было даже сил, чтобы нормально говорить.
— Наш единственный шанс теперь, — тихо сказал он, — это акции. Если Джонни проголосует вместе со мной, возможно, все уладится.
— Успокойся, — тихо сказала Эстер, кладя его голову себе на плечо. — Не волнуйся, ты можешь положиться на Джонни. — Но в душе она рыдала по своему сыну: «Марк, Марк, ты ведь был таким хорошим мальчиком! Как ты мог сделать такое своему отцу!»