Повесив трубку, он подошел к другому столу и ответил по телефону.
Звонил Джо.
— Что тебе надо? — спросил он.
— Никак не могу найти Крейга, — ответил Джо.
— Ладно, — сказал Джонни, — я перезвоню Шарпу. Ты беги домой и пакуй вещи.
Он позвонил Шарпу.
— Кто-то заложил нас Объединению, и сегодня нам надо покинуть Нью-Йорк, — сказал он. — Ты можешь заняться Крейгом?
— Не беспокойся, Джонни, — ответил Сэм, — я лично посажу его в поезд.
День близился к концу. Джонни не мог усидеть на месте. Пол вокруг кресла был усеян окурками — Джонни прикуривал одну сигарету от другой. Черт возьми, где же Питер? Джонни вытащил часы. Уже четыре. До отхода поезда оставалось только три часа. Он взмолился про себя: «Питер, Питер, где бы ты ни был, позвони. Позвони Эстер! Ради Бога, позвони кому угодно! Лишь бы мы знали, где ты находишься».
Словно в ответ на его мольбу, зазвонил телефон. Джонни рывком поднял трубку?
— Питер? — закричал он в микрофон.
— Он что, еще не пришел? — услышал Джонни в ответ. Это была Эстер.
Джонни рухнул в кресло.
— Нет!
— Все готовы, Джонни. Вещи все сложены, мы готовы ехать, — сказала она.
Он медленно выпрямился.
— Ладно, отправляйтесь на станцию, там будет Джо, а я присоединюсь к вам попозже.
— Но, Джонни, — в ее голосе слышались слезы, — что же мы будем делать? Мы никак не можем найти его! Вдруг с ним что-нибудь случилось?
— Перестань беспокоиться, — успокоил он. — Сегодня утром, когда Борден видел его в синагоге, он был жив-здоров.
На том конце провода воцарилось молчание, затем Эстер недоверчиво спросила:
— Вилли видел его сегодня утром в синагоге?
— Да, — ответил Джонни. — Ну ладно, не будем беспокоиться о…
Она перебила его.
— Я уже больше ни о чем не беспокоюсь, Джонни. Он до сих пор там. Какая же я дура, что не вспомнила об этом раньше! Сегодня же десятая годовщина смерти его отца! И он, наверно, читает за него каддиш.
— Ты уверена? — закричал Джонни.
— Уверена, конечно уверена. — Она облегченно засмеялась. — Он там! Со всеми этими хлопотами, нервотрепкой, я совсем забыла.
— Эстер, как я тебя люблю! — закричал Джонни. — Поезжайте сразу на вокзал, а я приведу туда Питера.
Питер сидел на передней скамейке, уткнувшись в молитвенник, его губы беззвучно шевелились. Джонни остановился перед ним.
— Эй! — тихонько позвал он Питера.
Питер взглянул на него. Он совершенно не удивился, увидев Джонни. Его глаза были затуманены, казалось, он витал где-то далеко отсюда.
Внезапно его взор прояснился.
— Джонни? — сказал он, указывая на его макушку.
Джонни не понял.
— Мне надо с тобой переговорить, — прошептал он Питеру.
Сидящие рядом с неудовольствием посмотрели на нарушителя спокойствия.
Питер взял с соседней скамейки какой-то предмет и протянул Джонни. Это была маленькая черная ермолка. Знаком Питер показал, что ее нужно надеть.
— Твоя голова не прикрыта, — прошептал он.
Джонни взял ермолку и нахлобучил ее на голову.
— Пойдем выйдем, — сказал он. — Мне надо срочно с тобой поговорить.
Они отошли в дальний угол.
— В чем дело? — спросил Питер.
— Я ищу тебя целый день, — сказал Джонни. — Почему ты никому не сказал, где будешь?
— Почему это я должен предупреждать, что иду в синагогу? Я ведь не спрашиваю, когда ты ходишь в церковь? — с обидой произнес Питер.
Джонни был в отчаянии.
— Я вовсе не спрашиваю тебя, почему ты ходишь в синагогу! Я лишь спросил, почему ты никому ничего не сообщил? У нас крупные неприятности. Придется выезжать сегодня вечером.
— Сегодня? — вскричал Питер и сам вздрогнул от звука своего голоса. — Сегодня? — повторил он гораздо тише.
— Да. Объединение уже возбудило против нас дело. Если тебе успеют вручить повестку, пиши пропало.
— Какой ужас! — сказал Питер, снова повышая голос. — Надо срочно сообщить Эстер.
— Не надо, — возразил Джонни. — Я уже поговорил с ней. Она будет ждать тебя в поезде вместе с детьми.
— А оборудование и техника? — Питер посмотрел на Джонни.
— Уже в пути с двух часов дня.
— Тогда вернусь в контору, — сказал Питер. — Надо взять там кое-что. — Он направился к выходу.
Джонни схватил его за руку.
— Тебе туда нельзя. Вполне вероятно, они ждут тебя там, чтобы вручить повестку в суд.
Но Питер заупрямился.