В три часа утра я снова позвонил Питеру, на этот раз из своего отеля, чтобы никто не мог нас подслушать.
Когда он ответил, я услышал рядом с ним голоса. В его комнате, наверно, было полно народу.
— Алло? — сказал он.
— Питер, это Джонни.
Он забеспокоился.
— Я тебе вроде сказал, что не стоит звонить, это слишком дорого.
— К черту! — сказал я. — Мне надо с тобой поговорить. Только что я продал на шестьдесят тысяч земли в Голливуде. Теперь ее надо срочно купить.
— Боже мой! — чуть ли не завизжал он. — Ты что, с ума сошел? Ты хочешь, чтоб нас всех посадили за решетку?
— Успокойся, — сказал я. — Это стоило сделать. Да они сами стали совать мне деньги, лишь бы перебраться в Калифорнию. Лучше уж мы получим эти деньги, чем дельцы, промышляющие земельными спекуляциями. Почем там акр в Калифорнии?
— Откуда я знаю? — сказал он неуверенным голосом.
— Эл у тебя? — спросил я. — Если да, то спроси у него.
Питер положил трубку на стол и отошел. Через несколько секунд снова раздался его голос.
— Эл говорит, двадцать пять долларов за акр.
Я почувствовал, как кровь ударила мне в голову, и облегченно вздохнул: значит, я был прав.
— Купи тысячу акров, — сказал я ему. — Это обойдется нам в двадцать пять тысяч. Я только что продал шестьсот акров по сто долларов за акр. У нас, таким образом, остается тридцать пять тысяч. Мы можем спокойно потратить эти деньги на постройку студии.
На том конце провода воцарилось молчание, затем снова раздался голос Питера. В нем зазвучали незнакомые мне нотки. Если бы я не знал его так хорошо, то подумал бы, что в нем проснулась жадность.
— Джонни, — сказал он медленно, — ну ты и бестия! Хитрая бестия!
Отойдя от окна, я уселся за стол и допил виски. Как давно это было! А кажется, всего лишь вчера. Голливуд начался с мошенничества. С тех пор здесь ничего не изменилось. Здесь и сейчас могли надуть кого угодно, только мошенники тех лет и в подметки не годились теперешним. Теперь люди обманывали не из-за нужды, как раньше, а из-за жадности, алчности. Теперешним мошенникам мало было пожирать друг друга, они готовы были заглотить весь мир.
Мои глаза устали, и веки налились свинцом. Я подумал, что неплохо было бы прикрыть их на минутку.
Проснулся я от гула голосов, повернул голову, но голоса продолжали звучать. Я выпрямился в кресле, открыл глаза и протер их. Все тело ломило, так как я заснул в кресле в неудобном положении. Потянувшись, я осмотрел свой кабинет. Взгляд упал на часы, стоящие на столе. Я вздрогнул. Четвертый час дня. Я проспал почти целый день. Поднявшись, я пошел в туалет, включил кран с холодной водой, поплескал на лицо. Это быстро прогнало сон. Взяв с вешалки полотенце, вытерся. Посмотрелся в зеркало. Лицо заросло щетиной. Надо было побриться.
Я вышел в коридор, собираясь пойти в парикмахерскую, когда услышал за стеной голос Гордона.
— Ты уж извини, Ларри, — говорил он, — но я никак не могу с этим согласиться. Ведь мой договор с Джонни заключался в том, что я буду заведовать всем производственным отделом. Если разделить это, как ты предлагаешь, работа будет дублироваться, к тому же, это внесет неразбериху.
С бритьем пришлось повременить. Что-то происходило в кабинете Гордона, и мне надо было выяснить, что именно. Я взялся за ручку и открыл дверь. Гордон сидел за своим столом с пунцовым от злости лицом. Напротив него сидели Ронсон и Дэйв Рот. Лицо Ронсона было, как всегда, невозмутимо, а вот Дэйв был похож на нашкодившего кота.
Я вошел в кабинет. Каждый из них посмотрел на меня по-своему. Лицо Гордона выражало облегчение, Ронсона — недовольство, Рота — страх. Я улыбнулся.
— Что тут у вас происходит, ребята? — спросил я. — Не даете человеку поспать.
Никто не ответил. Я подошел к Гордону и протянул ему руку.
— Привет! Рад тебя видеть.
Он решил подыграть мне. Делая вид, что только что увидел меня, он пожал мою руку.
— Что это ты здесь делаешь? — спросил он. — Я думал, ты еще в Нью-Йорке.
— Я прилетел вчера вечером, — ответил я. — Решил навестить Питера. — Затем повернулся к Ронсону. — Однако не ожидал тебя увидеть здесь, Ларри.
Он пытливо вглядывался мне в лицо, пытаясь определить, что именно я знаю, но у него ничего не вышло.
— После твоего отъезда тут кое-что произошло, но тебя не было, и я решил сам приехать и все за тебя уладить.
Я изобразил на лице заинтересованность.
— Да? А что такое?
— Да нам позвонил Стенли Фарбер, — ответил он, с трудом подыскивая слова, и я понял, что мое появление выбило его из равновесия. — Он сделал нам предложение, чтобы Дэйв занялся производством наших фильмов. За это Фарбер гарантирует их прокат во всех без исключения кинотеатрах западного побережья и плюс дает нам дополнительный займ в миллион долларов.