- Простите, мистер Кортней, вы как будто сказали, что вы литературный работник высшей категории? - вежливо и невозмутимо уточнял голос.
Я заскрежетал зубами.
- Да, да, высшей категории!
- Благодарю вас, сэр. У меня в руках ваша карточка. Очень сожалею, но у вас задолженность по взносам. Вам, должно быть, известно, что для служащих высшей категории, учитывая острую конкурентную борьбу, у нас установлены особые расценки... - И она назвала мне цифру, от которой каждый волосок на моей голове встал дыбом.
Однако я сдержался - она была всего лишь простым исполнителем.
- Благодарю, - оказал я мрачно и повесил трубку. Через справочную-автомат я связался еще с двумя-тремя детективными агентствами, но везде получил отказ. Наконец какой-то частный детектив сонным голосом дал согласие приехать, заломив неслыханную цену.
Он явился через полчаса, и я уплатил ему его гонорар. Но он лишь извел меня глупыми вопросами и поисками несуществующих отпечатков пальцев. Наконец он ушел, заявив, что займется этим делом.
Я лег спать, так и не разрешив мучивший меня вопрос: кому понадобилось стрелять в меня, скромного служащего рекламной конторы?
4
На следующий день, мобилизовав всю свою храбрость, я направился к Фаулеру Шокену. Мне было необходимо получить ответ, и никто, кроме Фаулера не мог его дать. Он мог, конечно, вышвырнуть меня за дверь, однако попытаться все же стоило.
Но, кажется, момент для этого я выбрал явно неудачный. Только я приблизился к двери кабинета, как она с треском отворилась, и из нее выскочила Тильди Матис. Лицо ее странно подергивалось. Она уставилась на меня, но, готов поклясться, она меня не узнала.
- Переделать заново! - исступленно взвизгнула она. - Работаю как каторжная на эту старую крысу и что же? Переделайте! Текст хорош, но ему, видите ли, нужен отличный! Переделайте! Вы только послушайте! "Пусть текст засверкает, заискрится! Мне нужна теплота человеческих чувств, восторг, трепет и печаль вашего нежного женского сердечка!" И все это извольте уложить в пятнадцать слов! Я покажу ему пятнадцать слов! - всхлипнула она и промчалась мимо. - Медоточивый ханжа и кривляка, мелочный придира, пустозвон несчастный, кровожадный спрут, старый...
С шумом захлопнувшаяся дверь помешала расслышать последний из эпитетов, о чем я очень пожалел, ибо не сомневался, что на этот раз Тильди подобрала самый подходящий.
Я откашлялся и, постучавшись, вошел к Шокену. В улыбке, с которой он меня встретил, не было и намека на только что разыгравшуюся сцену. Розовое лицо Фаулера и его безмятежный взгляд, казалось, вообще исключали что-либо подобное. Однако я не забыл, что вчера в меня стреляли.
- Я всего на одну минутку, Фаулер, - начал я. - Скажите, вы в последнее время не вели грубую игру с фирмой "Таунтон"?
- Я всегда играю грубо. Грубо, но чисто, - ухмыльнулся он.
- Я имею в виду очень грубую и очень грязную игру. Например, вы, случайно, не собирались подстрелить кого-нибудь из ее сотрудников?
- Ну, знаешь ли, Митч!
- Я спрашиваю потому, что вчера в меня стреляли с вертолета, - упрямо продолжал я. - Не представляю, кто бы это мог сделать - разве только Таунтон.
- Таунтон исключается, - категорически сказал Шокен.
Я собрался с духом.
- Фаулер, - произнес я, - скажите честно, вы не получали предупреждения? Возможно, я перехожу дозволенные границы, но я должен знать правду. Речь идет не только обо мне. Речь идет о проекте "Венера".
Румяные, словно яблоки, щеки Фаулера побледнели. По его глазам я понял, что моя карьера и положение служащего высшей категории висят сейчас на волоске.
- Митч, я сделал тебя сотрудником высшей категории прежде всего потому, что считал - ты способен взять на себя такую ответственность. Мне нужно не только умение работать. Работать ты умеешь, я знаю. Но мне казалось, что ты знаешь и кодекс нашей профессии.
Однако я не сдавался.
- Да, сэр.
Шокен сел и закурил сигарету "Старр". После умело рассчитанного секундного колебания он пододвинул ко мне пачку.
- Митч, ты еще молокосос, стал служащим высшей категории совсем недавно. Но в твоих руках теперь немалая власть. Твои несколько слов - и через недели или месяцы судьба полумиллиона потребителей, мужчин и женщин, может полностью измениться. Это власть, Митч, безграничная власть. Ты знаешь старинную поговорку: власть возвышает. Безграничная власть возвышает безгранично.
- Да, Сэр, - снова сказал я. Что-что, а все старинные пословицы и поговорки были мне хорошо известны. Теперь я не сомневался, что он ответит на мой вопрос.
- Ах, Митч, - вздохнул Шокен, мечтательно размахивая сигаретой, - у нас есть права, есть обязанности, но не обходится и без профессиональных неприятностей. Одно немыслимо без другого. Без острой конкурентной борьбы и соперничества вся наша система утратила бы равновесие и полетела вверх тормашками.
- Фаулер, - опасливо прервал я его. - Вы же знаете, я не жалуюсь на систему. Она действует, и это все, что от нее требуется. Знаю, что и конкуренция необходима. И вполне согласен, что мы должны свято блюсти кодекс торговли, даже если Таунтон и затевает что-то против нас. Знаю, что об этом надо помалкивать, иначе вместо того, чтобы работать, заведующие отделами только и будут заботиться о безопасности собственной персоны. Но проект "Венера" у меня в голове, Фаулер. Так мне удобней. Если я стану все записывать, когда же мне работать?
- Разумеется, - согласился он.
- Но, допустим, вы получили предупреждение и, допустим, Таунтон решил первым убрать меня, что будет с проектом "Венера"?
- Ты прав, - согласился Фаулер. - Хорошо, я тебе отвечу. Я не получал предупреждения.
- Спасибо, Фаулер, - воскликнул я искренне. - Однако в меня стреляли. А затем этот случай на аэродроме - может быть, вовсе не случайность. Как вы считаете, Таунтон способен действовать без предупреждения?
- Я не давал ему повода, а ни с того, ни с сего он не решится. Он падок на дешевку, методы его нечестны, но правила игры он знает. Убийство в результате коммерческой конкуренции - это преступление. Убийство без предупреждения - грубейшее нарушение кодекса торговли. А может, ты приударил за чужой женой, Митч?