Он вышел, и я остался наедине с Михаэлем Гелеско, который откинулся в кресле, жуя сигару, и кивнул на коробку:
— Напугался, Питер? Рассказать тебе о настоящих крутых парнях? Ты с ними дела еще не имел. Они не пугают, они делают. Это дешевка грозится. Все это блеф, только сразу звони и рассказывай нам.
— А как мы поступим с Гутьерресом? — тревожно спросил я.
— Тони свяжется с нашей службой безопасности. Они пошлют в клуб крепких ребят. Будут охранять его изнутри и снаружи круглые сутки, на тот случай, если этот недоносок вздумает туда пробраться.
— Охранники в форме? — ужаснулся я.
— Да нет, молодые ребята, прилично одетые. Вежливые, воспитанные. Ты их даже не заметишь.
— Надеюсь, они не начнут приставать к клиенткам? — попытался я улыбнуться.
— Не начнут, — отрезал Гелеско. — Получат приказ.
— И сколько они там пробудут?
— Недолго. Дня два, может, три. Пока не уговорим Гутьерреса держаться в сторонке.
— А как мы его уговорим?
Он холодно посмотрел на меня:
— Ты в самом деле хочешь знать?
— Нет-нет, — поспешно ответил я. — Как вы решите, я на все согласен.
— Не бойся, — еще раз повторил Гелеско с мрачным добродушием. — Цела будет твоя толкушка.
Вернулся Антони Каннис, кивнул партнеру:
— Все в порядке. Пять парней круглосуточно. Ты рассказал Питеру, что мы сделаем?
— Рассказал.
— Они будут на месте к твоему возвращению, — сообщил мне Каннис. — Есть будут на кухне по очереди, по одному. На твоем месте я бы пару дней не высовывался оттуда. Да столько и не понадобится — шепнем твоему говнюку пару слов, и точка.
— Надеюсь, все так и будет.
Каннис подошел потрепать меня по плечу.
— Ты должен нам верить, Питер. Твое дело работать в клубе, делать нас всех богаче. А эти проблемы оставь нам.
— Конечно, — подтвердил Гелеско. — Помнишь Тимми О’Нила, как он пытался сунуться в дело?
— Помню, — сказал Каннис. — Интересно, где теперь Тимми?
— Пробовал эту новую ливерную колбаску с луком? — спросил Гелеско. — По-моему, там.
И оба захохотали во все горло.
Глава 164
Каннис и Гелеско сделали все точно так, как обещали. Когда я вернулся в «Питер-Плейс», охранники были уже на месте. Достойно и скромно одетые молодые люди, несколько симпатичных. Один занял пост снаружи, остальные расположились в доме. Я предполагал, что они вооружены, но костюмчики сидели на них как влитые, ни под мышками, ни на поясе ни у кого ничего не торчало.
Каждую секунду дня и ночи «Питер-Плейс» оставался под неусыпным надзором. Охранники в самом деле оказались спокойными, вежливыми, не пытались заговаривать с клиентками. Наоборот, я видел, как некоторые члены клуба крутятся возле них.
Я последовал совету Антони Канниса и три дня не высовывал носа из особняка. Потом начал страдать от вынужденного заточения. Но однажды утром, просматривая доставленный Кингом Хейесом свежий выпуск «Дейли ньюс», я увидел коротенькую заметку, где сообщалось, что прошлой ночью в шесть химчисток «Квик Клин» были подложены бомбы.
Две разрушены полностью, остальные сильно повреждены. Никто не пострадал. Цитировалось заявление владельца сети химчисток, мистера Ивара Гутьерреса, о том, что в последнее время на его предприятиях возникло несколько трудовых конфликтов.
Я показал заметку Марте, и она понимающе улыбнулась.
На следующий день я читал газеты очень внимательно. Подорвали еще четыре химчистки, три из них начисто. После обеда наша охрана неожиданно испарилась, а мне позвонил Михаэль Гелеско.
— Все в порядке, — скупо сообщил он. — Мы пришли к сердечному взаимопониманию, сам знаешь с кем. Можешь выходить.
— Спасибо, — тихо поблагодарил я.
Я пошел обрадовать Марту.
— Рада, что уезжаю, — призналась она. — Питер, беда наша в том, что нам все время сопутствовал успех. В основном благодаря твоим идеям. Глупо надеяться, что горний мир будет спокойно взирать на нас со стороны. Богачи, политики, мафиози — все они чуют запах денег за милю и слетаются, словно мухи на дерьмо.
— По-твоему, Каннис и Гелеско мафиози?
— Ты хочешь сказать, официальные члены мафии? Нет, но я уверена, что они как-то вместе улаживают свои дела. Возможно, за деньги. Тут чувствуется рука Октавия Цезаря.
— Трудно поверить, что этот слабоумный старикашка связан с тайной преступной организацией.
— Ну, почему же… — нехотя проговорила она.
Я присел к ее столу, раскурил для нас обоих сигареты. Минутку мы молча курили. А потом…
— Я буду скучать по тебе, детка!