Женщина не хотела уходить.
Она не понимала, почему ей,
наравне с остальными,
не найдется места
здесь,
среди нас,
на этом собрании…
К счастью,
в конце концов она все-таки сдалась.
Но собрание все-таки закончилось на немного необычной ноте.
С того дня, как мы узнали о вероятности полного закрытия нашего предприятия,
мы
погрузились
в глубокое отчаяние.
Но, на удивление,
моя подруга
переживала
больше всех.
Изредка, когда она соглашалась высказаться,
она говорила, что не может вынести саму мысль о закрытии нашего предприятия.
Ее страдание было невыносимым,
несмотря на участие
окружающих.
Нам, разумеется, ее реакция казалась тем более странной, ведь она не работала на Норсилоре.
На протяжении всего этого длительного периода
моя подруга напрочь забыла о тех реальностях жизни, которые ее окружали, и которые, тем не менее, касались ее гораздо больше, чем эта катастрофа.
В скором времени ее должны были выселить из квартиры.
Молодая женщина, которую все считали стеснительной, принялась навещать ее
все чаще и чаще.
Она говорила, что более чем когда-либо хочет ей помочь,
дать ей что-нибудь.
Но моя подруга отказывалась,
так как она говорила, что не понимала, с какой стати этой молодой женщине так хотелось ей помочь.
Мы, между прочим, тоже спрашивали у этой женщины, почему ей так хотелось помочь моей подруге.
Но она не могла этого объяснить, говорила она.
Действительно,
она не знала что нам ответить.
Квартира моей подруги было по-прежнему пуста, и молодая женщина предложила ей буфет, который когда-то принадлежал ее родителям.
С трудом молодая женщина дотащила этот буфет до квартиры моей подруги.
Пытаясь как-то усложнить задачу тем, кто собирался выселить мою подругу.
В тот же вечер моя подруга рассказала, что увидела своего умершего отца на буфете,
и впервые в ее жизни отец появился сам, без того чтобы она его вызывала.
Позже ночью
произошло событие еще более невероятное.
Ее мать пришла и ласково погладила мою подругу по лицу.
Через пару дней была установлена верхняя часть буфета, который принадлежал этой молодой женщине.
Назавтра моя подруга
увидела свою мать
на буфете,
который дала ей молодая женщина.
Все это время я продолжала неподвижно лежать дома.
Мы с моей подругой больше не общались напрямую.
Иногда до меня доходили новости через ее так называемого взрослого сына.
Сначала я попросила его больше не появляться из-за того странного ощущения, которое возникло у меня при общении с ним до катастрофы.
Но ему необходимо было поговорить,
говорить,
и, конечно, чтобы с ним тоже говорили.
Признаюсь,
я не очень-то уверена
в себе,
и на этот раз,
но
возможно,
что-то,
что я не совсем прочувствовала как нечто, прожитое на самом деле,
произошло
между нами
тогда,
в один из тех вечеров.
Позже,
когда мне стало получше,
я попросила мою подругу спуститься вместе со мной в подвал моего дома.
Чтобы она вышла из своей квартиры,
я притворилась, что потеряла дорогую моему сердцу вещицу.
В коридоре, который вел к моему подвалу,
моя подруга увидела своих родителей,
мне тоже показалось, что я их увидела.
Насколько я могу ручаться,
затем мне показалось, как
ее мать наклонилась к моей подруге и шепнула ей что-то на ушко.
Моя подруга повернулась ко мне с улыбкой, но ее мать приложила палец к губам, дав ей понять ничего не говорить мне.
Что же это такое было, чего я не должна была знать?
Касающаяся нас ситуация развивалась совсем неблагоприятно.
Прошли недели,
и силы,
выступающие в пользу полного закрытия нашего предприятия получали все больше поддержки.
В тот день политический деятель заявил нам, что, к сожалению,
если мы ничего не предпримем,
ничего другого,
ничего, кроме того, что мы делали до сегодняшнего дня,
то было почти решено,
что предприятие никогда не откроет своих дверей.
(Он сам почти плакал.)
Нужно что-то делать, добавил он.
Нас собирались просто отправить в мусорный ящик.
Так было решено
где-то там,
в высших сферах,
и мы не знали где.
Наши палачи
обвиняли нас
в разрушении мира