Что-то надо было делать.
Я заглянул через ее плечо на шеренгу тележек, изучая покупки.
— О, черт! — воскликнул я, как бы про себя, но достаточно громко. — Совсем забыл овсянку «Вита».
Насколько я мог заметить, никто из стоявших в очереди не сделал такой покупки, да и не мудрено. Выпуск овсянки «Вита» был прекращен еще до того, как я отбыл на Венеру, из-за случаев отравления тяжелыми металлами. Какой-то старик в трех шагах от меня с интересом вскинул на меня глаза.
Я улыбнулся ему и крикнул:
— Помните, рекламу фирмы «Вита»? Американские сыры, готовые завтраки?
Моя толстуха оторвалась от лихорадочной сортировки своих купонов, вздохнула и процитировала на память:
— Все для вашего желудка, все для вашего здоровья! Давно я не пробовала овсянку «Вита».
Кроме тяжелых металлов в овсяной смеси, вредными для печени были признаны также сухое молоко и искусственная сахароза. Но все они уже забыли об этом.
— Помню, как мама готовила мне овсянку каждое утро, — мечтательно произнес кто-то.
Я понял, что мой ход удался, и ухмыльнувшись про себя, воскликнул:
— И моя тоже! Чертовски досадно, что не успел захватить парочку пакетов в Отделе деликатесов.
Все головы повернулись в мою сторону.
— Я не заметил там овсянки «Вита», — ворчливо промолвил старик.
— Неужели? Большая полка с надписью: «Покупка, которая дороже денег».
Очередь дрогнула.
— По купонам — с двойной скидкой, — добавил я.
Очередь рассыпалась. Прихватив свои тележки, все ринулись в Отдел деликатесов. Перед контролершей остался я один. Оказывается, она тоже с интересом прослушала мою информацию об овсянке «Вита», и я едва уговорил ее принять у меня деньги за сделанные покупки, так ей не терпелось поскорее попасть в Отдел деликатесов.
Я безбожно опаздывал к Митци и последние два квартала до ее дома я уже бежал. От бега и густого смога, перехватывающего дыхание, я порядком взмок. Прощай свежесть дезодоранта «Люби Меня».
Квартира Митци потрясла меня. Войдя, я застыл на пороге. Не потому, что моему взору предстала картина неправдоподобной роскоши, хотя теперь Митци могла позволить себе это. Скорее, наоборот, я был обескуражен пустотой огромной комнаты, куда она ввела меня.
Но это не была пустота бедности. Квартира в четыреста квадратных метров с круглосуточной автоматической охраной сама по себе уже являлась роскошью. Это понял бы каждый, даже не зная о миллионах Митци. Но на этом всякая аналогия с роскошью ограничивалась. Минимум мебели, видеофон в углу и все. Никаких бассейнов или аквариумов с редкостными тропическими рыбками, ничего, что кричало бы о материальном благополучии хозяйки. Не было даже коллекций безделушек, жертвой которых стал бедняга Нельсон Рокуэлл.
Но особое впечатление произвели на меня стены в ярко-красных и желтых тонах и огромная фреска на одной из них. Я ошеломленно смотрел на фреску, пытаясь понять, что же на ней изображено, и вдруг понял. Да ведь это известный эпизод из истории освоения Венеры — установка на самой высокой вершине горной гряды Фейса первой трубы Хилша для очистки воздуха.
— Извини за опоздание, — наконец промолвил я, не отрывая глаз от фрески. — Пришлось постоять в очереди в супермаркете, — и я протянул Митци упаковку Моки-Кока.
— О, Тенни, зачем нам эта гадость! — воскликнула Митци и вдруг прикусила губу. — Пойдем лучше в кухню. Пока я буду готовить ужин, ты мне все о себе расскажешь.
Но она тут же заставила меня чистить картофель. Настоящий свежий картофель со следами земли на кожуре.