Аманда Белл внешне была спокойна. Она молча сидела в кресле и внимательно просматривала журнал. Что ж. Пол Дарк нанес свой удар точно и ловко. Обложка с фотографией Лоры в апогее ее красоты была чудесна, но широкая желтая полоса под нею и жирная надпись «Афера «Бьютимейкер» возмущала до глубины души. Сам репортаж был напечатан в наиболее выгодном месте — в центре номера — и занимал пять щедро иллюстрированных страниц. Дарк не пропустил ничего, поместил даже фотокопию вырезанного из «Гардиан» объявления.
Еще хуже было то, что он рассказал, как Мери Стенз с самого начала нанялась работать на «Обсервер» и как после вмешательства сверху репортаж был запрещен. Он докопался до того, что Фасберже и Хеннингер принадлежат к одному клубу. Раскрыл темное прошлое доктора Джеймса Раффа, к тому же еще детально осветил некоторые факты из частной жизни Фасберже и других лиц, принимавших участие в афере. Подробности опыта были описаны весьма ярко и иллюстрированы многочисленными фотографиями девушки, которые сделал сам доктор Рафф, с его собственноручными пометками.
На другой странице миссис Белл напала на абзац, в котором с холодной беспристрастностью отмечалось:
«Как эксперимент в области чистой биологии этот опыт имеет определенную ценность. Но представлять то, что сделано медицинским путем на подопытной пациентке как результат применения косметического изделия с целью его рекламы и сбыта — грубое нарушение медицинской этики и уголовное преступление в отношении неосведомленной публики».
Аманда Белл, вздохнув, свернула журнал и поднялась. Из окна гостиной был виден самолет американской авиакомпании, медленно подруливающий к зданию аэропорта. Миссис Белл подошла к Фасберже, который все еще не мог успокоиться.
— Прибыл самолет, Эмиль, — тихо сказала она.
Фасберже сердито глянул в окно, затем перевел взгляд на миссис Белл.
— Пусть ее сейчас же приведут сюда, — проревел он. — И по дороге — никаких разговоров с репортерами. Чтоб полиция и близко не подпускала их. Скажите, что это связано с большим судебным процессом о клевете и что она — главный свидетель.
Лора Смайт выходила из самолета вслед за Скоттом Френкелем. Они были удивлены такой встречей. Кругом стрекотали кинокамеры, вспыхивали фотолампы.
Не успела она ступить на землю, как репортеры сразу же ринулись вперед. Некоторые размахивали журналом «Обсервер».
— Мисс Смайт, «Обсервер» называет вас искусственной красавицей. Что вы на это скажете?!.
— Правда, что вы были подопытным кроликом?..
— Вы и до сих пор работаете на Пола Дарка?..
— Сколько заплатил вам Фасберже?..
— Вы видели этот репортаж?..
— Обезумели они все, что ли, эти репортеры?! — возмущенно произнес Френкел. — Что это такое?
Фасберже, глядя в глаза девушки, подал ей свой экземпляр журнала. Он не сказал ни слова, но мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Мери быстро взглянула на обложку, пробежала глазами страницы репортажа. Достаточно было нескольких мгновений, чтобы она поняла его содержание.
— Но ведь я считала… — начала она и запнулась, не зная, что сказать дальше.
— Благодарю, — процедил Фасберже со зловещей иронией. — Без ваших доносов и фото, которые вы позволили ему сделать, Дарк никогда не осмелился бы это напечатать.
Мери смотрела на него, едва не плача.
— Поверьте, мистер Фасберже, я и в мыслях не имела… Я считала, что репортаж запрещен… С тех пор я даже не слышала ничего о Поле Дарке…
— Сейчас вы пойдете туда, — твердо произнес Фасберже, ткнув пальцем в направлении главного зала аэропорта, где за полицейским кордоном толпились репортеры, — и сделаете заявление для прессы. Вы скажете, что напечатанный в журнале репортаж ложный от начала до конца, и что фирма «Черил» возбуждает судебное дело о клевете. Вот и все. Ни на какие вопросы не отвечать. Понятно?
— Да, понятно, — ответила девушка, сбитая с толку и немного напуганная гневным и повелительным тоном Фасберже. — Но ведь, по сути, репортаж правильный. Все оно так и было…
Лицо Фасберже перекосилось от ярости.
— Ваше дело сказать, что это ложь! — заревел он. — Ложь от первого и до последнего слова!
Девушка неуверенно направилась к двери. В этот момент вперед выступил Скотт Френкел и простодушно, совсем по-детски, улыбнулся.