— Я из полиции, — произнес Дарк, вынув свое журналистское удостоверение и повертев им перед носом старика.
— Аа… — старик немного помолчал, поправил очки и пристально пригляделся к Дарку. — Как, вы сказали, фамилия?
— Стенз.
— Вон там, четвертый этаж.
Дарк медленно поднялся по лестнице, на ощупь продвигаясь в темноте. Воздух стоял тяжелый, затхлый, разило плесенью. Он остановился перед дверью на верхней площадке, где кончалась лестница. Осторожно нажал на дверную ручку, но дверь была заперта, Дарк несколько раз стукнул кулаком.
Прошло несколько секунд, и он услышал голос Пенелопы:
— Кто там?
На какой-то миг у Дарка мелькнула мысль изменить голос, но здравый смысл подсказал, что это напрасно.
— Дарк, — ответил он. — Может, вы впустите меня?
Внутренняя дверь снова закрылась. Дарк немного подождал, затем еще раз решительно постучал. «Выломаю дверь, если так, — подумал он. — Теперь уж не отступлю».
Он снова забарабанил в дверь и даже удивился, когда она вдруг раскрылась. Перед ним стояла Пенелопа. Лицо ее было бледное и сердитое, но голос звучал ровно.
— Заходите, — сказала она ледяным тоном.
Мери поднялась ему навстречу и стала посреди комнаты. Ее фигура четко вырисовывалась на фоне серого прямоугольного окна, прикрытого занавеской. Дарк шагнул к ней, едва сдерживая желание схватить ее в объятия и поцеловать, но сразу же застыл на месте, разглядев в сумерках комнаты лицо девушки.
— Боже мой… — произнес он и запнулся.
Кожа на ее лице была мертвенно-бледной, покрытая мелкими лишаями, а кое-где облезала лоскутками. Щеки ее запали, как будто они были из мягкого воска. Волосы, которые еще так недавно сверкали бронзой, свисали — темные и неживые. Даже фигура как будто расплылась, погрубела и теперь казалась почти бесформенной.
Дарк потянулся к девушке, чтобы взять ее за руку, но она отступила.
— Вот что вы сделали со мной, Пол. — В голосе ее не было обиды или упрека, она просто отмечала факт. — Вы начали это, когда наняли меня шпионить за фирмой «Черил», и довершили своим репортажем.
В ее дыхании Дарк почувствовал едва заметный сладковатый запах джина. На небольшом столике возле кровати он увидел две пустые бутылки и графин с водой; еще одна бутылка валялась на полу. В соседней комнате вдруг послышался пронзительный визгливый смех и звон разбитого стекла.
— Пенни, — сказала Мери, — пойди посмотри, что там такое, и пригляди за ней, пожалуйста.
Пенелопа быстро вышла из комнаты.
— Моя мать, — горько объяснила Мери. — Когда вы пришли, мы думали, что лучше спрятать ее. Простите, что не могу предложить вам выпить. Она забрала бутылку с собой.
Дарк ничего не сказал, только пристально смотрел на нее. В предвечерних сумерках девушка казалась серой, истощенной. Губы ее скривились в иронической улыбке.
— Я никогда не была красива, Пол… — снова заговорила она. — Красота, которую они дали мне, — искусственная, созданная с помощью гормонов и химических веществ. Я похожа на наркоманку. Без постоянных доз гормонов я блекну… и вот возвращаюсь назад к тому, чем я была, а может быть, и к чему-то худшему.
Из соседней комнаты снова донесся истерический смех, за ним голос Пенелопы, который произносил какие-то ругательства, а потом — грохот упавшего стула.
— Вы, конечно, знаете о моей матери, — сказала Мери, как бы извиняясь. — Чтобы утихомирить ее, я должна без конца покупать джин, да и сама я иногда заглядываю в рюмку, чтоб не сойти с ума. Но мне некуда было пойти…
— Вы всегда могли прийти ко мне, — тихо произнес Дарк, все еще не придя в себя от шока.
— Вы мой враг, Пол, — ответила Мери.
— Я не враг вам. Мери, — горячо запротестовал он. — Я не мог поступить иначе…
— Я знаю… Вы очень принципиальный человек. К черту человечность! Принципы — вот единственное, что имеет значение! Это весьма благородная принципиальность, но в данном случае жестокая и бессердечная. А если разобраться до конца — это самый настоящий эгоизм. Разве подумали вы когда-нибудь обо мне — о том, как могут отразиться ваши драгоценные принципы на моей карьере, на моей внешности, на моем будущем?!
— Да, — признался он, — я думал о вас, но не заглядывал слишком далеко вперед. Я не предполагал, что доктор Рафф сбежит, и никогда не считал, что созданная им красота так скоро поблекнет. А впрочем, можно найти какой-то выход и без доктора Раффа. Должен же быть у нас врач, знакомый с гормональной терапией, который сумеет поставить все на свое место.