18
Ростик проснулся, словно его кто-то толкнул под бок. Он поднял голову, огляделся. Открытое, лишенное стекла окно выходило на набережную со статуей. В темноте нагромождение, поставленное над фонтаном, выглядело особенно странно, словно невиданные существа упражнялись тут в искусстве неведомых абстракций. «Да, собственно, так и было, вероятно. Или близко к тому», — решил Рост и почувствовал, что просыпается окончательно.
Над городом в тихом предутреннем воздухе проплыла перекличка часовых на стенах. Ростик просчитал направление криков, все посты были на местах, все казалось мирным и покойным. И все-таки он не сомневался, что разбудил его страх, опасение за что-то или кого-то.
И тогда он понял, Пестель остался один в своей лаборатории. А тут никто не должен оставаться в одиночку. И даже неизвестно почему, вполне возможно, что это до конца так никогда и не выяснится. Но сейчас это и не важно, просто существовала необходимость никогда и никого не оставлять в одиночестве. Даже в таком, казалось бы, защищенном месте, как те склады, где Пестель устроил свою лабораторию.
Они только кажутся защищенными и охраняемыми. На самом деле…
Ростик так и не понял, что это значит, но вскочил, стал натягивать штаны. Пока надевал второй сапог, доскакал на одной ноге до двери, отпихнул ее и стукнул в дверь напротив. Оттуда не раздалось ни звука, но Ростик не сомневался, что Ким по ту сторону двери уже не спит.
— Ким, просыпайся. И хватай оружие, что-то происходит.
Дверь в комнату пилота раскрылась со скрипом, от которого заломило зубы. Показался Ким, он был сонный и взъерошенный.
— Чу-челось?
— Ничего не случилось, но мне, понимаешь… В общем, нужно проведать Пестеля.
Ким уже обретал нормальную способность разговаривать.
— Сейчас, только рожу ополосну… Эй, у тебя воды с вечера не осталось, а то у меня — ни капли?
Умываться приходилось, как в средние века, из тазиков, заготавливая воду с вечера в кувшинах.
— По дороге из фонтана ополоснешься. Оружие возьми.
Открылась дверь дальше по коридору. Из нее плавно, как будто вместо ног у него были приделаны колеса с отменными рессорами, выкатился Квадратный. Он осмотрелся в свете факелов, освещающих площадь и через окно обрисовавших Ростика в отцовской тельняшке, понял, кто его разбудил.
— Зачем тебе оружие, лейтенант?
— Ты спи, — предложил Ростик. — Мы вдвоем… Да и нет ничего конкретного, так, плохой сон приснился.
— Знаю я твои сны, — пробормотал старшина и уже из глубины своей комнаты произнес в приказном тоне:
— Меня подождите.
Одевался он куда быстрее Кима и появился, уже готовый для похода, раньше. К тому же у него и подсумки болтались на поясе, и меч хлопал по боку, и даже автомат он уже подвесил под правой рукой. Вот только пуговицы на гимнастерке застегивал на ходу.
Они вышли из гостиницы, кивнув сонному постовому у входа, чуть в стороне от факелов. Ростик провел пальцами по металлу своего «калаша». Это прикосновение, как всегда, должно было вселить уверенность и спокойствие. Но… Оно же значило, что его нужно успокаивать. От чего?
Он еще раз осмотрелся по сторонам. Тьма над морем стояла непроглядная, не было видно ни единого огонька. Да и откуда им тут взяться?
— Ну, что? — спросил старшина. — Что-нибудь чуешь?
Почему-то простонародное словечко зацепило Ростика, словно крючок.
— Я тебе собака, что ли?
Но вместо того чтобы хохмить или подлавливать его, старшина вполне серьезно прошептал:
— А ты все-таки постарайся. Подумай и скажи — что это?
Ростик так и сделал. Страх, ужас, как отдаленный гром, которого человеческое ухо уже и слышать не может, но все равно ощущает, стал медленно затихать в стороне гавани. Ближе к воде, нет, пожалуй, у самой воды. Или нет, вода тут, кажется, ни при чем.
— Не знаю. Теперь ничего не чувствую.
— А было? — спросил старшина все еще шепотом, словно боялся спугнуть что-то, словно сидел в засаде.
Ростик не ответил. Зато неожиданно подал голос так и не умывшийся Ким:
— А я, кажется, тоже это… Словно звук какой-то или далекий крик.
— Крик и есть звук, — огрызнулся Ростик. — Хватит рассуждать, пошли к Пестелю.
Они потопали во тьму, выбирая направление наобум.
— Нужно было факел взять, — пробурчал Ким.
— За поворотом увидим свет из его окошек, — миролюбиво отозвался Квадратный. — Тут идти-то всего метров триста.