– Нужно было факел взять, – пробурчал Ким.
– За поворотом увидим свет из его окошек, – миролюбиво отозвался Квадратный. – Тут идти-то всего метров триста.
Да, подумал Ростик, для него, умеющего шагать по темноте десятки километров, это не страшно. А для его лейтенантского “благородия”? Почему он так расклеился, раскис, размяк? Что это вообще было и почему именно с ним? И правда ли, что Ким тоже что-то почувствовал или просто решил поддержать друга?
И вдруг все исчезло. Разом, как будто огромный колокол бесшумно лопнул над ними. И снова воздух стал мягким, напоенным запахом близкого моря, и как будто в самом деле стало светлее. То, что заставило Ростика проснуться, ушло. Несомненно и полностью.
– Вот теперь и я почувствовал, – мерно произнес старшина. Автомат он уже держал в руках, перед собой. Но никуда специально не целился. – Мы его спугнули.
– Кого? – отозвался Ким. – Ты знаешь, что это было?
– Нет. Но охотиться за ним придется... В общем, пока мы его не кончим, спокойно тут никто спать не сможет.
“Так, – решил Рост, – теперь понятно, почему он потащился за нами. И правильно, кстати, сделал, это его работа – охрана города”.
– Значит, сегодня тревога отменяется, – отозвался Ростик. – До следующего раза.
– А будут следующие разы? – тут же повернулся к нему Ким.
– Если никто не будет оставаться в одиночестве, если никто не будет уж очень... Ну, не знаю как сказать, производить слишком много злобы, что ли... Тогда, может, все и обойдется.
– Злобы? – переспросил Ким.
– Злобы, усталости, гнева, жестокости – не знаю точно. Что-то в этом роде. Или, например, желания убить то, что тебе не очень даже и угрожает.
– Злоба тут ни при чем, – вдруг хмыкнул Ким. – Все дело в запахе.
В самом деле, как-то так получилось, что они вошли в полосу таких ароматов, что даже старшина засопел.
– Это из лаборатории Пестеля долетело, – сказал Ростик. – Что же, может, ты и прав, запахи тоже вызывают... Ладно, мы его спугнули, и на том спасибо.
– Завтра же поставлю тут пост, – пробурчал старшина. – И прикажу, пожалуй, набережную метров на триста патрулировать. С факелами.
Они вошли в домину, облюбованную Пестелем в личное владение. Тут, как ни странно, запах ощущался даже меньше, чем на улице. Или они уже привыкли? Ростик набрал в легкие побольше воздуха:
– Эгей! Господин вивисектор! Он бывал тут не раз, поэтому уверенно шагал в сторону самого большого зала, где по ночам Пестель и ставил свои эксперименты. Отворив большую дверь, они вывалились на освещенное пространство.
Тут сильно пахло горящим керосином, и не из-за факелов, а из-за трех примусов, которые стояли на длинных каменных столах, оставшихся еще от прежних хозяев города. Теперь Ростик не сомневался, что именно из-за этих столов Пестель устроил в этом доме свою лабораторию – раскладывать на них приборы и прочую всячину было в самом деле удобно. На этот раз примусы были так прикручены, что бросали не голубоватое, почти прозрачное и жаркое пламя, а огромные сполохи сенно-желтого цвета, которые освещали все неровным, но довольно ярким мерцанием.
Примусы были расставлены вокруг центрального круглого стола, за которым Пестель сидел, уронив голову на руки. Ребята замерли. Квадратный поднял автомат, быстро осмотрелся по углам зала, в которых было немало густых теней.
– Жорка! – позвал Ким. – Кончай придуриваться.
Ростик протянул вперед руку, которая в этом желтом пламени показалась ему не своей, даже не вполне человеческой. Он хотел уже коснуться плеча биолога, как вдруг Пестель дрогнул, поднял голову, прищурился. Прядь каштановых волос упала ему на переносицу. Он поискал перед собой и водрузил на привычное место очки.
– А, ребята! А что вы тут делаете?
Квадратный забросил автомат за плечо. Ким беззлобно ругнулся. Ростик подошел совсем близко к очкарику и в упор спросил:
– Ну, ты как? В порядке?
– А почему я должен быть не в порядке?
– Ты ничего тут не почувствовал, ничего тебе не приснилось?
– К запаху привык уже. – Пестель улыбнулся. – А в остальном – нормально.
– Кстати, что это за запах? – поинтересовался Ким. – Меня еще на улице чуть с ног не сшибло.
– Это ракушки, – отозвался биолог и встал. Он был в темно-синем халате, какие им выдавали в школе на уроках труда. В таком же обычно расхаживал Перегуда и остальной персонал обсерватории. – Понимаете, я с ними возился тут и кое-что выяснил.
Ростик положил автомат на стол, рядом с собой, уселся на угол каменного стола, подальше от кучи пахучей, неаппетитной коричневой массы, некогда бывшей желтыми, шевелящимися в воде моллюсками.
– В общем, мы были правы. Градины, конечно, из металла. Я поставил кучу опытов и, хотя с реактивами у меня тут не очень, уверен, что это смесь никеля, меди и железа.
– Сплав? – отозвался Ким.
– Нет, никто этот металл не плавил. Не забывай, он биологического, так сказать, происхождения.
– Согласен, – кивнул пилот. – Сплавом это не очень-то и назовешь.
– И в тканях моллюсков полно металла. Количественные анализы делать еще труднее, чем качественные, сами понимаете, но я думаю, что из тонны этой массы, – Пестель кивнул на коричневую мешанину поодаль Ростика, – можно получать по десять – двенадцать килограммов металла. Представляете, эти вот желтые ракушки содержат в своих тканях столько полезных веществ, что не всякая руда с ними сравнится.
– И их число практически бесконечно, потому что они могут расти из года в год, – проговорил старшина.
– Да, как всякая живность, это возобновляемый ресурс. Ну а сам металл, – биолог сделал широкий жест, – в море его неограниченное количество. Ракушки умеют улавливать его из воды и превращать в химические соединения своего тела.
Внезапно в темноте, с той стороны, откуда они только что пришли, раздался шум. Ростик даже не взял автомат в руки. Потому что догадался, что происходит.
Дверь в зал широко распахнулась, и в лабораторию ввалилось человек десять из охраны города. Впереди всех в распахнутом кителе оказался капитан Дондик.
– Что у вас тут происходит? – требовательно спросил он. Но одновременно в его голосе слышались и нотки облегчения.
– Все нормально, капитан, – отозвался старшина. – Хотя и не совсем спокойно.
Капитан подошел к ребятам, осмотрел их с ощутимым подозрением, словно под их личинами могли скрываться неизвестно кто, сел на стул рядом с Пестелем, потом оглянулся на солдатиков, которые пришли с ним и никуда, похоже, не собирались уходить. По крайней мере, не сразу.
– Рассказывайте.
Ростик нехотя и очень коротко, в две фразы, рассказал, что произошло. Пестель слушал его с большой заинтересованностью.
– Так, говоришь, все втроем почувствовали? – спросил он.
– Мне так показалось, – отозвался Ростик.
– И это могло за ним, – капитан кивнул на биолога, – охотиться?
Молчание оказалось самым красноречивым подтверждением. Пестель, который очень удивился поднятой суматохе, поежился.
– М-да, – промычал один из солдатиков, – мне бы такое чутье. Пошли, ребята, обойдем посты еще раз, может, кто-то и из наших заметил.
Ростик почему-то с грустью подумал, что он для этих ребят уже не “наш”. А может быть, это и правильно, ему же меньше объясняться, когда придется отдавать приказы.
– Ладно, – кивнул капитан, то ли солдатам, то ли продолжая какой-то свой внутренний монолог, и обратился к Пестелю: – У тебя что?
Пестель толково, уже без особых восторгов доложил о своих открытиях. Капитан только сквозь зубы воздух втянул.
– Молодец. Была бы Государственная премия, я бы тебя... Как добывать этот металл из самих ракушек?
– Из моллюсков? Очень просто, как из простой руды. Правда, я плохо представляю себе плавильную печь, но...
– Тебе и не обязательно. У нас для этого есть Казаринов. Все, ребята, пошли работать. Все равно рассвет уже скоро.
Капитан, конечно, был прав. Если уж поднялся в городе такой переполох, то лучше использовать его для работы.