– А жаль. Не хочется торчать здесь слишком долго.
– Почему? – с улыбкой спросил Тагриан. – Я смотрел в окно машины, когда мы ехали, миленький городок.
– Вот только где-то здесь сидит злодей, пичкающий людей Гнилью, – поморщилась я.
Да, это была наша основная версия. После долгих обсуждений, споров и прикидок, мы единогласно отказались от того варианта, что Гниль попала во всех этих людей случайно. Здесь не обошлось без участия человека. А может быть даже не одного. Зачем это делалось, я не имела ни малейшего понятия, но главным было поймать тех, кто все это затеял. Потом уже выяснять, что и как.
Конечно, нам очень хотелось, чтобы этот Гнилостный экспериментатор клюнул на меня. Только мы особенно не надеялись на такое везение. Поэтому собирались не просто мелькать перед глазами местных, но и копать.
Пока у нас было два основных направления: санаторий и местный Чистильщик. Он был здесь один. И закономерно стал нашим главным подозреваемым.
Умывшись и переодевшись, я забралась на постель и включила смарт. Рядом устроился Тагриан.
– Келтонского Чистильщика зовут Клайв Кэрлис, – прочитала в досье, которое мне сбросил Лакс. – Семьдесят лет.
– У него должен быть солидный стаж.
– Да, – пробормотала я. – Родился здесь, в Келтоне, в восемнадцать лет инициировался и уехал в Обертон учиться. Там же стажировался и начал работать. Когда ему было тридцать два, в Келтоне освободилось место Чистильщика и Кэрлис попросился сюда. С тех пор живет на родине. Есть жена, трое детей и четверо внуков.
– Откуда дети? – удивился оборотень.
– От первого брака жены. Они сейчас живут вдвоем, дети разъехались по разным городам. Так, что дальше…
Я прошлась глазами по послужному списку.
– За всю карьеру никаких взысканий или жалоб. На счету Кэрлиса даже две ликвидированные «десятки», в команде, конечно. В общем и целом – это опытный, квалифицированный и ответственный Чистильщик. К нему до сих пор отправляют молодежь на стажировку.
– Ничего, – Тагриан хмыкнул. – Проверим, насколько это соответствует действительности.
Кивнув, я еще раз просмотрела биографию Кэрлиса, потом открыла выписку по всем очагам, которые ему приходилось ликвидировать.
– Знаешь, что странно… – пробормотала задумчиво. – В последние пять лет тут не попадалось ни одного очага крупнее «тройки». А еще раньше попадались всякие. И «шестерки», и «семерки». Вон, лет восемь назад… Пришлось даже вызывать подмогу из Обертона. Сейчас же тишь да гладь.
– Так не должно быть?
– Не знаю, – я пожала плечами. – В принципе, может быть все, что угодно. Но статистически это выглядит немного странно. Здесь же горы, озера, леса… Сомневаюсь, что нейтор Кэрлис осматривает все глухие углы так часто, что ловит очаги еще на этапе формирования.
– И о чем это может говорить? – Оборотень подался ближе ко мне, чтобы увидеть список.
– Либо он халтурит, либо чистит крупные очаги, но не отражает их в отчетах. Почему только, непонятно.
– Разберемся, но уже завтра, – хмыкнул Тагриан и осторожно вытащил у меня из рук смарт.
Отложив его на тумбочку, оборотень навис надо мной и предвкушающе улыбнулся.
– Ну что, проверим артефакты против подслушивания?
– Если ты уверен в том, что они не подведут, – пробормотала я, обнимая его за шею и запуская пальцы в волосы.
– Уверен, – Тагриан улыбнулся и склонился к моим губам. – Наши тоже не халтурят.
ГЛАВА 13
Наше утро было томным и ленивым. По сценарию, я до обеда должна была мучиться от похмелья, поэтому мы с Рианом не вылезали из кровати, наслаждаясь обществом друг друга. И только ближе к полудню вышли «в люди». Тагриан – в зверином облике, я – в темных очках и с аккуратно присыпанным бледной пудрой лицом.
В маленьком ресторанчике на первом этаже я упала за свободный столик и махнула официантке:
– Бульон, крепкий кофе и миску вареной говядины для пса.
Пока заказ готовили, я украдкой осмотрелась. Сейчас было время обеда, поэтому постояльцы заняли почти все столики. Я оказалась среди них самой молодой. Видимо, тихий сонный Келтон не пользовался популярностью среди молодежи и его посещали люди вроде тех, кто сейчас обедал здесь: солидные мужчины, пожилые матроны.
Наши же фигуранты были помоложе. Кову было около сорока, когда он сюда приехал, Стирлингу – тоже, Илькену – тридцать четыре, Лилиан Лагерт вообще двадцать девять. Имеет ли это значение? Пока не знаю.