Громко выругавшись и помянув всё того же святого Патрика, чтобы его там на небесах приподняло да хлопнуло и чтоб ему пить только воду да и то по праздникам, свободной рукой аккуратно сложил подведший меня нож и пристегнув его на пояс принялся копаться в карманах пиджака в поисках носового платка. Все же истечь кровью в грязной подворотне это было бы чересчур. Даже для меня и даже в моем положении.
Пока я, чертыхаясь, пытался выловить этот проклятый всеми святыми платок, нечто необычное и странное появилось на грани моего восприятия. Полумгла переулка как будто бы расступилась, и появившееся пульсирующее серебристое сияние мертвенным цветом озарило груды мусора, сделав их еще более неприглядными. Наконец-то нащупав кончиками пальцев искомый кусочек ткани, я отвлекся на окружающее и остолбенел…
Струи белого тумана сияющие серебристым светом, который и окрасил окружающее в неживые цвета, исходили как раз из залитого моей кровью перстня. Извивающиеся пульсирующие в такт моему сердцебиению, по какой-то странной причине отдающемуся в голове иголочками боли они принялись складываться в туманную арку, заполненную мерцающей темнотой. Примерно так же в отраженном свете может мерцать нефть или отработанное машинное масло — подергиваясь медленными ленивыми волнами от падающих в него предметов.
Все же недаром об ирландцах говорят, что они не боятся ни черта ни бога, забывая конечно уточнять, что всё это справедливо только после первой выпитой бутылки виски. Но во мне-то как раз она родимая и обреталась, еще и без закуски да на голодный желудок. Наверно именно поэтому я не убежал, как любой нормальный человек, а извлёкши всё же платок, принялся с толком и расстановкой медленно перевязывать попорченную ножом руку, периодически бросая заинтересованный взгляды в сторону арки. Когда я закончил свои срочные медицинские дела висящий передо мной портал уже начал восприниматься как что-то уже знакомое и не вызывающее никакого страха. Может небольшое опасение, хорошо разбавленное текущим в моих жилах виски.
Как вы думаете, что делает чуточку пьяный (ну ладно — хорошо датый) ирландец перед которым зависло нечто необычное, интересное и абсолютно точно нифига непонятное? Правильно — лезет любопытствовать.
Первым в арку влетел подобранный с земли камешек, обляпанный, правда чем-то липким и подозрительно пахнущим. Убедившись, что он канул в черную маслянистую поверхность, заполняющую туманные границы, с концами и только медленные ленивые круги разошлись в месте его проникновения, я извлек из плечевой кобуры глок и кое-как раненной рукой передернул затвор. Что бы это не было, оно на меня не бросается и в моем положении любая новость может быть только к счастью, так как хуже уже быть не может. Осторожно медленно потыкал пистолетом в зависшую передо мной поверхность. Ствол беспрепятственно проникал в эту пленку и выходил из нее абсолютно неповрежденным. Пережив необычайно мощный приступ любопытства, практически граничащий с идиотизмом и перекрестившись на всякий случай, не выпуская пистолета, внутренне сжавшись, как перед прыжком в холодную воду шагнул в арку.
Мгновение полной темноты и вот я уже нахожусь в какой-то полуразрушенной комнате, заваленной грудами искореженной мебели, обломками балок и камнями разрушенного свода, сквозь пролом в котором и льется, скорее всего, лунный свет, освещающий все это пыльное непотребство. Резко развернулся и краем глаза успел заметить исчезающие, как будто сворачивающиеся сами в себя остатки арки. Да какой к чертям арки! Или я не ирландец, по всем признакам это был портал, каким его описывают в старинных сказаниях и во всевозможной фантастический литературе. И уж поверьте мне если после пятой кружки эля или первой бутылки виски в ирландском пабе не заходит разговор о старых временах и о фейри, то этот бар явно находится не в Ирландии или в нем слишком много трезвых людей. Дайте обычному жителю зеленого Эрина выпить вволю да промыть с песочком кости 'Добрым соседям', иль самому богу со всеми его святыми, вы не найдете на свете более счастливого человеческого существа.
Уж прожив большую часть своей жизни в Ольстере, я знаю, о чем говорю.
То ли из-за извечного ирландского любопытства и упертости, то ли из-за странной уверенности, что все, что могло со мной случиться из неприятностей, уже случилось и дальше будет только что-нибудь интересное, но я принялся за исследование окружающего пространства.
Примерно через час я еще раз убедился, что всё в подлунном мире уже украдено до нас. Во всяком случае, в этом зале точно. Пыль, еще раз пыль и занесенная сквозь провалившийся потолок листва. Типичная картина…
Попинав еще некоторое время разбросанные по полу камни, я с интересом уставился в зияющий в потолке пролом, из которого лился мягкий лунный свет. Пробитая чем то дыра выходила в узкий колодец закрытый толстой кованной решеткой из-за которой виднелся небольшой кусочек неба. Обычного такого ночного неба, с темными перистыми облаками и мерцающими огоньками звезд. Только вот лун в наполненном незнакомыми созвездиями небе было почему-то две.
Методика моментального отрезвления в действии — застыв и похлопав глазами пару минут в полной прострации, я перевел уже абсолютно трезвый взгляд с небес на землю. Во мне крепла железобетонная уверенность, что уж теперь проблемы с мафией уже не кажутся такими уж большими. Нет, кинутые на немалые деньги колумбийцы и албанцы до кучи — это страшно. Но что-то подсказывает мне о том, что это уже совсем не важно…
Стоило мне только чуть успокоиться и уже начать привыкать к окружающему как из темноты одного из проходов находящегося с правой стороны зала потянуло холодом. Не обычным холодом сквозняка, а могильным холодом надвигающейся смертельной опасности, заставившим меня покрыться крупными мурашками и сглотнуть вдруг ставшую вязким комом в горле слюну. В полной тишине, разбавленной только чуть слышным подвыванием ветра в проломе, и моим частым дыханием в зал вплыл обряженный в ошметки старинного одеяния и черную, топорщащую во все стороны шипы кирасу призрак. Почему вы спросите я был так уверен, что это был именно призрак — просто не оставляла меня идиотская мысль, что если через человека можно спокойно можно видеть противоположные стены, то он уж явно не является живым…
…
(Несколькими секундами спустя. Веселыми такими секундами — заполненными крепкими ирландскими выражениями, русским матом, беспорядочными выстрелами и мелодичным звоном подпрыгивающих на каменном полу гильз.)
…
— Да когда ж ты сдохнешь! — Под аккомпанемент выстрела моя реплика зазвучала с оттенком, которого я не помню за собой с детских лет. Оттенком панического ужаса.
— Моя кираса! — возопило приведение. Висящий в воздухе полупрозрачный силуэт пожилого человека с волевыми и резкими чертами лица, пусть и свитыми из переплетений тумана, был одет в рванье которому пули видимого вреда не носили, дырявя на вылет. Единственная же твердая вещь, укрывавшая нематериальную плоть разгневанного духа, после нескольких попаданий из пистолета напоминала, если и не сито, так сток для воды, забранный необычной решеткой. — Убью!
Выстрел, выстрел, выстрел и зазвучавший похоронным колоколом щелчок спускового механизма немного привел меня в сознание. Пока руки на полном автомате выщелкивали пустой магазин и меняли его на извлеченный из-за пояса новый, в голове среди панических мыслей все больше и больше обретала стройность одна добрая фраза, полностью охарактеризовывающая происходящее — если переводить её на английский она, конечно, полностью теряет свою экспрессию, но вот в русском варианте название маленького северного пушного зверька звучит вдохновляюще. Той экспрессии, с которой эта фраза была произнесена украинским прапорщиком при погрузке контейнера в Одесском порту, когда совершенно случайно оборвалась одна из четырех строп, и десятитонный контейнер с противотанковыми минами опасно закачался на двадцатиметовой высоте, мне никогда не достигнуть, но сам факт! Тем более, что частичка русской крови во мне все таки наблюдается — все вопросы к деду. Какими путями он привел под венец сбежавшую от революции русскую княгиню — просто не представляю, но с тех самых пор, более или менее хорошее знание русского языка в нашей семье было чуть ли не правилом хорошего тона. И между прочим, оказалось бооольшим подспорьем в моем нелегком бизнесе.