Ник просто кивнул. Парни из AX в Париже постарались скрыть имя Тори от прессы. Она была просто жертвой женского пола. Ник объяснил Борчаку, Хеле и двум другим, что она присоединится к ним позже.
«Я буду рад, когда это закончится - всему этому». Она прервала свои слова облаком дыма.
«Мы оба будем. Или, я бы сказал, все будем».
«Возможно, тогда Стефан вернется ко мне».
Ник не ответил. Он вспомнил слова Тори о навязчивой мысли Стефана о том, что Дилер вторгся в спальню. Он снова взглянул на Хелу. Он снова почти почувствовал ее холод. Возможно, он все-таки не знал женщин, но ему казалось, что Хеле наплевать, если Стефан оставит ее одну.
Словно сопротивляясь мыслям Ника, ее рука скользнула вверх, чтобы накрыть его руку на подлокотнике между ними.
«Я чувствую, что моя единственная цель в жизни - быть собакой-поводырем для фанатика, стремящегося к мести».
Ее слова были подчеркнуты сжатием руки. Почти незаметно ее голос превратился на целую октаву в хриплый шепот.
«К тому же очень одинокая собака-поводырь», - добавила она.
«Господи, она может двигаться, как лесной пожар, раздуваемый сильным ветром», - подумал Ник. Но далеко за тлеющим взглядом, появившимся в ее глазах, он все еще мог уловить мраморную холодность.
Он как раз собирался найти адекватный ответ, а также хитрый способ высвободить руку, когда она была ему предоставлена.
С нескольких сидений впереди раздался приглушенный крик, за которым последовал хриплый, давящийся кашель.
Ник поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мазелик, четвертый мужчина-диссидент, идет в проход, схватившись обеими руками за горло. Лицо мужчины было ярким, ярко-красным, и в его закатывающихся глазах можно было различить только белки.
"Боже мой, что с ним!" - воскликнула Хела.
Ник не нашел времени, чтобы ответить. Он положил руки на спинку каждого сиденья, поджал ноги и
перепрыгнул через Хелу в проход.
Через несколько секунд он миновал остальных задыхающихся, напуганных пассажиров и держал Мазелика на руках. Мужчина не мог дышать, и каждый мучительный хрип был для него последним.
Ник быстро развернул его и как можно нежнее вытянул в проходе. Потребовалась вся сила, которую он мог собрать в обеих руках, чтобы заставить челюсть раскрыться. Как только это было сделано, Ник проверил язык.
Мазелик еще не проглотил. Чтобы убедиться, что он этого не сделал, Ник начал тянуться к ручке. Завернутый в носовой платок, он станет заменителем депрессора для языка.
"Вот!"
Ник поднял глаза. Это была длинноногая стюардесса, и в руке она держала настоящий предмет.
"Хорошая девочка".
Ник приложил его боком ко рту Мазелика, а затем разорвал рубашку мужчины. Хрипы переросли в то, что походило на предсмертный хрип. Ник сжал руки в единый, похожий на булаву кулак и начал сильно, но равномерно надавливать на грудь Мазелика в области сердца.
Вверх! Вниз! Вверх! Вниз! Вверх! Вниз!
Вверх! Вниз!
Зловонный воздух заполнил ноздри Ника, когда Мазелик выдохнул, но не сделал нового вдоха.
Ник остановил движение и прижал ухо к груди мужчины. Через секунду он откатился на корточки.
«Он…» - спросила стюардесса.
«Он чертовски уверен», - прорычал Ник сквозь стиснутые зубы. А потом он вспомнил. «Паршев - говно!»
Ник вскочил на ноги. Размахивая руками, он сбивал с пути любопытных пассажиров. Как разочарованный и рассерженный бык, он рванулся к хвостовой части самолета.
Оказавшись там, он окинул взглядом двери четырех туалетов. Только один был занят.
"Паршев!" - воскликнул он, стуча кулаками по двери.
Ответа не было.
Ник ничего не ожидал.
Прислонившись к переборке позади него и используя ручки на двух других дверях туалета, Ник поднял ноги в воздух. Его ноги метнулись вперед, и подошвы его ботинок издали тошнотворный хруст, когда дверной замок сломался при ударе.
Дверь открылась всего на несколько дюймов. Но это было достаточно далеко, чтобы увидеть тело диссидента, раскинувшего голову в раковине.
Ник толкнул дверь еще на несколько дюймов, достаточно далеко, чтобы проникнуть внутрь.
«Иисус Христос», - прошептал он себе под нос. Бедный ублюдок даже не успел натянуть штаны ".
* * *
Руки Ника прикрыли глаза, пока они смотрели на тисненую табличку с именем на столе перед ним: ДЭВИДСОН ХАРКОРТ-ВИТТ. Неспешно Ник подумал, был ли Дэвидсон Харкорт-Витте Кембриджем или Оксфордом. Конечно, он был Итоном. Итон был почти такой же предпосылкой для МИ-5, как Кембридж или Оксфорд, то есть в высших эшелонах.