маешь, Джеймс - придется терпеть. Долго терпеть. И какие-то там причуды телевизионщиков ничто, по сравнению с тем, через что тебе предстоит пройти. - Я знаю, Бриджет. Я благодарен тебе. Они постояли немного молча. - Жаль, что Верна не смогла приехать сюда. - Поверь, будет лучше, если она посмотрит по телевизору, чем здесь. Хотя для нее и так это будет настоящей пыткой. - Я схожу за кофе, - сказала Бриджет. - Тебе принести? Еще есть время. - Нет, спасибо. Мне нужно собраться с мыслями. Бриджет удалилась, оставив Джеймса одного, но, как оказалось, у него совсем не было времени, чтобы привести свои мысли в порядок - он почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему локтю. Обернувшись, Джеймс увидел человека, который смотрел на него, довольно растянувший улыбку. Казалось, от зубов этого человека мог отражаться свет - настолько они были белоснежными и идеально ровными. Этим человеком оказался Брэндон Фейн - бессменный ведущий программы. Его волосы уже давно поседели, а спина постоянно находилась в чуть согнутом положении. Многие его поклонники, а их было немало, особенно женщины, то и дело обсуждали занимаемое им кресло ведущего на протяжении уже двадцати пяти лет, и все гадали, надеясь, что этого никогда не произойдет, когда он уйдет на покой. Брэндон Фейн обладал всеми навыками шоумена, и никто из молодого поколения не мог сказать точно, получил ли он их в процессе своей долгой карьеры на телевидении, или он уже был ими наделен с самого рождения. Лучезарная улыбка Брэндона Фейна околдовывала каждого, с кем он общался, однако, на Джеймса она не могла повлиять столь магически, как на остальных. - Готовы, мистер Бишоп? - спросил Брэндон. - Уже давно, - ответил Джеймс, сохраняя внутреннее спокойствие и силу духа. - Я хотел бы с вами быстро обсудить несколько деталей, пока еще есть время до эфира. - До эфира? - резко спросил Джеймс, сморщив лоб. Впервые в его голосе прозвучало волнение. - Ну да. Это прямой эфир. Ну, так вот, Джеймс, как я понял, вы психолог, специализирующийся на семейных отношениях. Вы только занимаетесь проблемами брака? На долю секунды Джеймс побледнел, а сердце внутри забилось быстрее. Брэндон не заметил в нем перемен, так как в своих руках он держал листки, в которых пытался через свои очки правильно понять смысл написанного о Джеймсе Бишопе, в частности, о его небольшой биографии и основной информации о его методах работы, из-за которой и происходила вся эта шумиха. Джеймс понимал, что нужно немедленно взять себя в руки. Уверенность прежде всего. «Соберись, идиот, - начал он наставлять самому себе. - Какая тебе разница, прямой это эфир или запись». - Да... - проговорил Джеймс, но ему показалось, что он ошибся - ответ был произнесен неуверенно. Чуть откашлявшись, он добавил более четким голосом: - То есть, не только проблемы брака. Я могу решить большинство проблем, с которыми сталкиваются люди. - Хм... - пробубнил Брэндон, но его «хм» не было похоже на издевательскую ухмылку. Вместо этого прозвучало что-то вроде ответа «так», словно пометка галочкой в перечне уточнений. Однако у Джеймса ослабла способность профессионально мыслить и анализировать происходящее. После этого «хм» на него нашло раздражение и злость. «Чертов старик», - выругался Джеймс и сглотнул комок слюны. - Вы разработали свою методику один, или у вас есть коллеги, кто поддерживал и помогал вам? - Один. - Но я так понимаю, у вас есть кто-то в качестве рабочего персонала, кто помогает вам в ее осуществлении? - Есть. Брэндон Фейн еще немного пробежался глазами по листочкам, а потом поднял голову и взглянул на Джеймса - тот уже пришел в норму. Ведущий не заметил ничего такого, что было бы не выгодно приглашенному гостю. - Что ж, подробнее расскажите уже в эфире. Брэндон хлопнул Джеймса по плечу, и, улыбнувшись, ушел, скрывшись за возвышенным зрительским подиумом, где каждое место уже было занято. Когда он приблизился к зрительской аудитории, раздались выкрики его страстных поклонниц, на что тот махнул ладонью, расплывшись в счастливой улыбке. Пока Джеймс стоял в центре зала и отвечал на уточняющие вопросы ведущего, в студии прибавилось народу: несколько экспертов заняли места в отведенных для них креслах, у всех камер стояли операторы, проверяя оборудование и четкость картинки, а вокруг самого Джеймса кружилось еще большее количество людей. Удивительно, как он не заметил такой перемены, но неожиданно нахлынувшее беспокойство словно отстранило его от реальности, от всех этих людей, вовлекая в пучину собственных переживаний. - Пять минут, - вновь раздалось сверху из динамиков. Теперь Джеймс знал, что ему осталось пять минут до эфира, прямого эфира. Через пять минут он будет сидеть вон на том диване, а напротив его этот напыщенный старик. Он не столько боялся экспертов, которых стал уже рассматривать, пока те сидели и обдумывали предстоящую дискуссию, сколько именно прямого эфира. При записи он мог бы себе позволить промедление в ответах, мог бы найти время для обдумывания мыслей, прежде чем произнести их - потом монтажеры вырезали бы все лишнее, сделав из передачи живой, быстрый диалог. Прямой эфир этого не позволял. Думать нужно было быстро. Одно дело - несколько десятков зрителей в зале, другое - одновременно миллионы. Джеймс Бишоп всегда считал, что промедление перед одним человеком - показатель мастерства и профессионализма, показатель четкого обдумывания и выстраивания плана, стратегии, но промедление перед огромной толпой - провал, фиаско. Толпа, быстрая и непредсказуемая, сама потребует скорости. Иначе не поверят... К Джеймсу через толпу пробралась Бриджет со стаканом дымящегося кофе. - Ты почему не сказала мне, что это прямой эфир? - недовольным тоном спросил он у нее. - Так, я думала, ты знаешь, - напрягшись, сказала Бриджет, а потом подбодрила его: - Все будет хорошо, Джеймс. Ты справишься. Джеймс провел руками по своей голове, пригладив волосы. «Не раскрывай себя. Что ты делаешь?», - обратился он к себе. - Прости, Бриджет, - выдохнув, извинился Джеймс. Бриджет ничего не сказала. Только улыбнулась. Перед ними мгновенно появился молодой парень. На голове были натянуты огромные наушники, соединенные с микрофоном. - Мистер Бишоп, мы начинаем. Садитесь вон там, на диван. - Спасибо, - сказал ему психолог, а затем взглянул на Бриджет. Его молчаливый взгляд словно обращался к ней с просьбой пожелать ему еще раз удачи. - Удачи, Джеймс. Все будет в порядке, - сказала она, поняв, как ему требуются слова поддержки. Если кто и знал Джеймса Бишопа так же хорошо, как и его супруга, Верна, которая отсутствовала, то это именно она. Джеймс направился к дивану, в сторону, куда были наставлены камеры. Его уже ждал Брэндон Фейн, расположившись в своем кресле. - Садитесь напротив, Джеймс, - обратился он к нему. Джеймс кивнул и медленно опустился на диван. Эксперты пристально смотрели на него. Некоторые из них сидели, словно затаившиеся хищники в траве, изучая свою добычу. Мимо Джеймса не прошел ни один такой взгляд. Он смог побороть свой страх, неизвестный никому, и его восприятие мира пришло в норму. Он видел и слышал все, словно ястреб, восседающий на скале. Съемочная площадка освободилась. Зрители ожидали начала. Джеймс попытался рассмотреть Бриджет и место, где она расположилась, но у него не получилось - в зале убавили освещения, сосредоточив большую часть света на нем и Брэндоне Фейне. Голос, принадлежащий тому же человеку, который объявлял до этого промежутки времени до начала эфира, строгим голосом объявил: - Тишина в студии! Выходим в эфир. Десять, девять, восемь, семь... Джеймс перевел дух, сделав три глубоких вдоха через нос. - ...шесть, пять, четыре... Брэндон немного нагнулся к Джеймсу, посмотрел прямо ему в глаза и с серьезным выражением лица сказал такое, от чего тот почувствовал, будто его облили бензином и где-то сзади он услышал звук проведенной о коробок спички: - Держитесь, Джеймс. Затем Брэндон быстро вернулся в прежнее положение, дожидаясь окончания отчета и включения камер. - ... три, два, один. Эфир! Брэндон Фейн обнажил свои белоснежные зубы и поприветствовал зрителей. *** Тремя часами позднее. - Тебе нужно выпить. Да и мне тоже, думаю, - сказала Бриджет. Она провела Джеймса в свою гостиную, а сама ушла на кухню. Оттуда, открывая дверцы шкафчиков, она спросила: - Что ты будешь? - Виски со льдом. Бриджет взяла два идеально чистых стакана и поставила на барную стойку. Достав бутылку дорогого виски, она наполнила им стаканы наполовину. Ее движения были быстрыми и нервными. Держа стаканы в обеих руках, она подошла к холодильнику, имевшему отделение для льда. Надавив на черный рычажок стаканом, сверху в него упали круглые кусочки затвердевшей воды. Она проделала то же самое со вторым стаканом и вернулась в гостиную к Джеймсу. Тот взял стакан, протянутый Бриджет, и дождался, когда она сама сядет на диван. С минуту они молчали. Каждый из них думал о том, что происходило в студии. После того, как камеры отключили, и эфир прекратился, Бриджет подбежала к Джеймсу, и, взяв его под руку, повела к выходу из студии. Она вспоминала, как ощутила там раскаленный воздух, которым был наполнен зал, как услышала одновременно восхваляющие и оскорбительные реплики в адрес Джеймса. Но, казалось, больше всех возбужденными в этот вечер были зрители в студии, включая и ее саму, Бриджет. Выйдя из здания телестудии, они сели в ее машину - белый Фол