— Если ты и вправду умер, как ты остаёшься вот таким?
С его слов Райли уже знал, что выглядел паршиво, но продолжал избегать отражающих поверхностей.
— Это теперь моя жизнь.
— Зачем? Неужели ты сам пожелал себе такого? — не понимал Себастин.
— Я хочу дать Коди новую жизнь. Второй шанс. Дать новую семью…
Себастин очень долго молчал.
— Только не говори, что он тоже мёртв, — с каким-то отвращением сказал он.
— Его душа находится в кукле, что ты мне дал. Но я смогу найти способ вернуть его к живым. Без воспоминаний, которые мешали бы начать всё заново.
— Не буду даже спрашивать, что произошло, — Себастин склонился так низко, будто его тошнило.
— Если возможно застрять между жизнью и смертью, значит, возможно вернуть кого-то обратно. Должен быть способ.
— Перестань…
— Он ни в чём не виноват. Он стал жертвой нашей семьи и страдал бы до самого конца. Таких ведь много, — Райли задумался о тех, кто заслуживал второго шанса. — Я мог бы вернуть и их.
Главным вопросом оставалась плата. В его случае потребовалось отнять две жизни, чтобы после смерти застрять в таком состоянии: охладеть эмоционально, но сохранить способность здраво рассуждать. Что нужно сделать, чтобы вернуть кого-то к живым? Сыграть на чужом горе? Предложить взамен утерянному что-то новое? Вряд ли кто-то согласился бы заплатить такую цену — двойную смерть ради того, кого он ещё не знает. А вот тот, кто получает второй шанс…
Райли использовал это как лазейку. Обратить процесс вспять, который привёл его сюда, и при помощи кукол удерживать души, дав им временную замену физического тела.
Он сам получит новый смысл своего существования. Он сможет наблюдать за Коди и знать, что тот прошёл другую жизнь.
Сначала было тяжело. Райли приходил к убитым горем людям, которых заставал на кладбище в одиночестве и предлагал им выбор — страдать дальше или получить кого-то нового. Возрождать их родственников не представлялось возможным, потому что Райли не мог присутствовать рядом в момент смерти, чтобы забрать их души. Он предлагал достойную замену: сына, дочь, мужчину, женщину… Кому-то просто нужен был друг. Кто-то страдал от одиночества. Он давал им живое существо — человека вместо собаки или кошки.
Момент переживания горя от потери был самым сильным, самым могущественным. Именно в этот промежуток времени люди были готовы поверить во что угодно. Даже в мертвеца Райли, которого вскоре стали называть Торговцем душами.
У него было время — он наблюдал за возрождёнными, лишёнными памяти, людьми. Те, кто умер в первой жизни слишком рано, начинали умирать к этому времени и во второй жизни. Райли видел, как начинала гнить их кожа, покрываясь отвратительными кровоточащими чёрными пятнами. Она причиняла нестерпимый зуд и медленно сводила с ума. Чем ближе оказывалась дата смерти, тем ярче проявлялись воспоминания о первой жизни. Приходилось давать подсказки.
Чтобы остаться жить, попробуй убить. Дважды.
Решались далеко не многие. Те, кого сводили с ума воспоминания, часто кончали с собой сами. Те, кто переставал себя контролировать, могли напасть на новую семью или новых друзей. Те, кто действительно ценил новую жизнь, решались на отчаянные условия, выставленные даже не самим Райли.
Успешных возрождённых были единицы, но путь, который они прошли, был действенным.
Слухи распространялись и на другой берег Дуплекса. Чем больше проходило времени, тем больше людей приходили к Райли. Обосновавшись в старой рыбацкой лачуге ближе к лесу около реки вместе с куклами, он поджидал там новых желающих.
История семьи Бернаскони обрастала слухами. Никто не знал, что случилось с сыновьями Витара — их назвали пропавшими без вести, а его убийцу так и не нашли. Кто-то стал поговаривать, что это Витар убил свою семью, а потом покончил с собой. И пусть это было неправдой, многие охотно верили именно в такую версию.
Себастин молчал о том, что знал. Райли предполагал, что им двигал страх, к тому же, мало кто хотел верить в сошедшего с ума сына Витара. Гораздо охотнее верили в помешанного отца.
Райли быстро привык к новому прозвищу — Торговец. Это позволило ему навсегда отбросить ненавистную фамилию Бернаскони и разорвать все связи с прошлым.
Когда по новому берегу Дуплекса прокатилась волна убийств возрождёнными, жители взбунтовались. Городская легенда о Торговце душами умерших уже разошлась далеко за пределы места рождения. Ненавистником оказалось много.
Берег зарождения Дуплекса, который впоследствии был назван Старым городом, разрушили едва ли не до основания. Многие дома были сожжены, многие — разгромлены и разорены. Жители нового берега устроили настоящее побоище, обвиняя местных в сговоре с Торговцем. Нельзя кормить демона — Райли слышал много подобных фраз, но демоном себя не считал.
Многие бежали, боясь оказаться убитыми. Многие стали жертвами пожаров.
Старый город опустел и превратился в пепелище за считанные часы.
***
Себастин погиб при той страшной ночи. Его приближающуюся смерть Райли почуял сразу, но не смог предотвратить, зато мог успеть спасти душу. Это означало бы, что он стал таким же товаром, как и все остальные. Эгоизм, доставшийся ему от отца, подтолкнул поддаться желанию оставить Себастина рядом с собой.
Не в силах отказаться от соблазна иметь помощника, Райли отдал за него две души, которые хранил в куклах. Так Себастин мог остаться за той же гранью — не живой и не мёртвый, застрявший в холодном теле.
Его лицо осталось обезображенным прошедшей бойней. Навсегда запечатлев следы смерти, Райли пригласил старого друга в свой мир.
Опустевший берег теперь полностью принадлежал ему — Торговцу. Место, куда никто не приходит без лишней нужды. Место, полноправно ставшее владениями мёртвых.
Выжившая Грета провела ещё несколько лет в Дуплексе, а потом скончалась от болезни. Она стала второй, кого Райли пожелал видеть рядом с собой.
***
Майя Корин появилась в Старом городе спустя несколько лет после его гибели. К тому времени берег давно получил славу места обитания мертвецов, и Райли только соглашался с этим. Сюда никто не приходил без надобности, хотя порой дети на спор пересекали мост, будто шли наведаться в дом с привидениями из старых сказок. Разумеется, никого они не встречали.
Правило было только одно: являться перед теми, в ком ощущался запах утраты и одиночества.
Стражем берега стала Грета — те, кому она встречалась, прозвали её Пешкой. Если состояние пришедшего чувствовалось плохо, она могла позволить себе появиться перед ним и поговорить. Грета ошибалась редко. Точно так же, как и у Райли, после пересечения границы у неё обострились чувства.
Важным звеном был Себастин — Кукольником. Посвятив себя куклам, он не просто делал детские игрушки, а создавал настоящие миниатюрные тела.
Возрождением занимался сам Райли. Он же и подбирал для пришедших души. Зная многое о тех, кто находился в его коллекции, Райли выбирал нужную душу и превращал кукольное тело в человеческую плоть. Процесс требовал много сил, но очередь желающих никогда не набиралась.
Однако сколь бы ни проходило лет, Райли так и не смог подобрать новую семью для Коди. Кукла с душой его брата была самой важной в коллекции и трепетно оберегалась точно так же, как и само хранилище. Райли потребовалось время, чтобы научиться его прятать от посторонних глаз.
Порой он задумывался, откуда в его голове оказывались нужные знания. Действуя интуитивно, он смог подобрать наиболее удобный метод возрождения душ для второй жизни, но изначально не знал, что этот трюк удастся. К смерти его подтолкнула мать, которую он больше встречал, однако и никогда не забывал, что исчезнуть она тоже не могла.
В вере людей был смысл его существования.